Наверное, я бы через этот лесок проехал. Медленно, просчитывая маршрут — но проехал бы. И на этот путь я бы отважился только на «Жигулях» — они были на метр короче и на целых двадцать сантиметров уже, чем тридцать первая «Волга» — или на каком-нибудь «Запорожце», который был ещё мельче. Лесок тут содержался в относительном порядке — никаких бревен, никаких острых сучков, никакого сухостоя. Только траву почему-то не выкосили и кусты не вырезали как класс.

Эти же ребята решили прорываться на скорости, и я хорошо понимал, что они задумали. Дорога от ворот до этого писательского дома шла уступом — небольшой прямой участок, поворот на девяносто градусов, ещё прямой участок, ещё один поворот… Мы стояли сразу за вторым поворотом, и если бы у них получилось объехать нас по дуге, они бы оказались в выгодном положении для начала гонок. К тому же им не пришлось бы преодолевать тот самый забор — но он был не особо могучий и вряд ли задержал эти «Жигули» надолго.

Я не суетился, а лишь стоял у открытой двери «Волги» и старался не пропустить ни одного момента этой странной гонки с препятствиями. Валентин же бросил на меня недоуменный взгляд и подался к самым деревьям. В принципе, он мог бы и открывать огонь на поражение — расстояние тут было хоть и приличное, метров пятьдесят по прямой, но шанс на попадание в цель имелся. Очень маленький, конечно — деревья и какой-то сарай наверняка остановили бы пулю. Но это позволило бы моему генерал-майору почувствовать себя нужным — да и элементарное везение никто не отменял. К тому же у него был «Стечкин» — на форумах будущего знатоки писались от этого пистолета кипятком из-за большой вместимости магазина, патронов на двадцать.

Я же был спокоен по другой причине. Даже если этим ребятам удастся прорваться через подлесок, не словить пулю от Валентина и выскочить на дорогу, оставив нас позади — это будет лишь началом. Не дружбы, конечно, какая в таких обстоятельствах дружба. Началом каких-то отношений, которые закончатся либо у Минского шоссе, если они от ворот повернут налево, либо у переезда у станции Переделкино. В первом случае — через три километра, во втором ещё быстрее — через километр. И пусть потом ноют, что гонка была изначально нечестной — заряженная гэбэшная «Волга» против серийных «Жигулей», — никто их слушать не будет. Впрочем, возможно, они не знали, кто за ними приехал — и лишь предполагали худшее.

Валентин пытался прицелиться, но быстро отказался от этой идеи, он чертыхнулся и опустил оружие.

— Егор! Чего стоишь? Уйдут!

— Никуда они не…

Раздался громкий удар, противный скрежет сминаемого металла, мотор взвыл и тут же заглох. Кажется, я услышал чей-то крик — впрочем, в этом я не был уверен. Остальные звуки я слышал не раз и даже не два.

«…денутся».

— Вот так, — констатировал я. — Пойдемте, посмотрим, что с ними.

Валентин как-то неопределенно хмыкнул, но двинулся вперед, сжимая пистолет в опущенной руке. Я мельком подумал, что надо бы захватить из «Волги» свой ломик, но потом отказался от этой идеи. Надеюсь, разбирать покореженные «Жигули» будет кто-нибудь другой.

* * *

Водитель «Жигулей» почти справился. Он преодолел большую часть дуги, и хотя на боках его машины виднелись свежие царапины, на ходовые качества они не влияли. Вот только он переоценил зазор у трех сосен — между двумя он проехал, а избежать третьей уже не успел. Пассивная безопасность у «Жигулей» всегда была ниже всякой критики, но этот конкретный экземпляр, кажется, выделился даже на фоне остальных своих собратьев.

Скорость в момент столкновения я оценил километров пятьдесят в час — вряд ли больше. Но этого хватило, чтобы капот сложился гармошкой, двигатель наполовину влетел в салон и вдавил рулевую колонку в грудь водителя, который к тому же ещё и не был пристегнут. Карданный вал оторвался от переднего крепления и встал торчком, он разнес остатки торпедо и вроде бы ударил этого человека по плечу, но я не был уверен, что тот это почувствовал. Коленвал обычно отрывался уже после того, как мотор слетал со своих посадочных мест. В общем, водитель был однозначно мертв — я увидел это снаружи, а вот Валентин сунул лицо в окно и присмотрелся.

Для пассажира авария прошла не так болезненно. Конечно, неприятно сидеть внутри жестяной коробки, которую плющит и крутит по всем осям, но чтобы ударная волна дошла и до задних сидений «Жигулей», нужна была скорость побольше.

— Олег Михайлович, выходи, — сказал Валентин и пошевелил своим «Стечкиным» в поле зрения нашей цели.

— Не могу, Валюша, дверь заклинило…

«Всё-таки надо было захватить ломик».

— Я открою? — спросил я.

— Да, давай, только аккуратнее, я подстрахую.