-К тому же, есть ещё одна проблема, с которой, вероятно, даже ваш мир не захочет сталкиваться. – Сразу продолжил я, видя, что договориться просто так не выйдет и, прежде чем начать военные действия, предпринял последнюю попытку мирно получить нужную мне информацию, которая сыграет с вероятностью пятьдесят на пятьдесят.

-И что же это может быть? – все же заинтересовался Архидемон, хоть и огорчился моему отказу и игнорированию его предложению подождать и обдумать решение.

Я уже давно, ещё с момента, как обрёл бессмертие, с момента, как заполучил свои способности, начал искать ответы на многие вопросы. И один из них касался моей природы. Точнее, природы Семени Хаоса. Это был большой объём информации. Как минимум потому, что Семя Хаоса напрямую связано с их прародителем. И я узнал о них столько, сколько не могли рассказать о них ни Кощей, ни Яга, ни Шонлах и остальные, вместе взятые.

Я узнал, что сам факт того, что я являюсь носителем Семени Хаоса, уже априори связывает меня с пантеоном Древних Богов. Это никак не сказывается на мне. Для главы пантеона Семя Хаоса, это такой же научный проект, эксперимент, который стал успешным, дал свои результаты, а после был пущен на самотёк. Я узнал, что эта сущность не спит в привычном понимании этого слова. Скорее, это своеобразный транс, в котором он проводит бесчисленное количество мелких и крупных экспериментов каждое мгновение, чтобы познать реальность во всех её проявлениях. Семя Хаоса стало одним из них. И каждое Семя было связано с ним прямой нитью информационной ассоциации. Я проследил за этой нитью и узрел его. Однако, вопреки предупреждениям, со мной ничего не произошло.

Это стало толчком для нового понимания – всякий, кто владеет Семенем Хаоса и кто уже связан с Древними, Космическими Богами Хаоса, является одним из них. Частью их пантеона. В большинстве своём, очень малой, незаметной, незначительной, словно пылинка, на фоне планеты, но то безумие, что поражает всякого, кто вступил в контакт с ними, не распространяется на мне подобных.

Обычно, Семена Хаоса предоставляют эту информацию после того, как полностью сливаются со своим носителем, становясь с ним единым целым. В тот момент, они узнают о своей природе, о своём положении и возможностях. Я же узнал об этом чуть раньше, чем должен был. Лет на семьдесят раньше, если бы процесс слияния шёл в тех же темпах.

И это уже позволило мне использовать маленькие, очень незначительные, но привилегии тех, кто стал членом этого пантеона.

-Ваш мир, и ты в частности, готов столкнуться с постоянным вниманием Азаг-Тота? – спросил я у старика.

Легка улыбка, призванная расположить к себе собеседника, слетела с лица Архидемона. Его человеческая внешность исказилась, став более заостренной, не симметричной, искаженной. Волны Тьмы, что прокатывались по его коже, ускорились, их частота и плотность возросла.

-Ты… - куда более глубоким голос начал говорить что-то Архидемон, но не успел.

Потоки Эфира Тьмы, что протекали вокруг, огромное количество оных, что находилось в этом месте, в этом городе, замерли. Они не замедлились, горячий эфир не превратился в холодный, потеряв заряд. Они просто замерли на месте, в одной точке пространства. Шумы Тёмного Мира исчезли. Исчезли звуки рёва, рыков и многое другое, что были слышны так же, как и мне, Архидемону, где-то очень далеко. Пропали звуки океана нежити позади меня и звуки машин. Ветер остановился, а его завывания прекратились. Даже облака концентрированной Тьмы, высоко над нашими головами, что постоянно протекали из стороны в сторону, создавая свои уникальные течения, замерли.

Замер сам мир. Всё вокруг остановилось.

А после этого, самым краем глаза, я заметил, как в одной из множества теней особенно тёмных и непроглядных в этом мире, открылся глаз. Небольшой, с оранжевой радужкой, двойным зрачком и красной склерой. Он пульсировал оранжевым светом и смотрел на меня. На меня и старика передо мной. Два зрачка, две цели.

А потом открылся ещё один глаз. И ещё. И ещё. Не прошло даже секунды, как я произнёс имя Неназываемого, как в каждой тени вокруг открылись бесчисленные глаза. Даже облака Тьмы словно стали ликом, на поверхности которого открылись огромные глаза. И все их внимание было устремлено на меня и моего собеседника.

Это было Подтверждение. Одна из привилегий мне подобных.