— Деловая — это хорошо, — усмехнулась титулованная бабка. — Тогда скажу прямо. Ваше положение, милая, после безвременной смерти вашего отца, царствие ему небесное, незавидно. Ваш дядюшка — мот и дурак, и положение не улучшит даже смерть этой его беспутной жёнушки, — Маруся вздрогнула, и Голицына проницательно сощурилась: — А! Вам ещё не рассказали. Сообщат попозже, никуда не денутся. Однако, я наслышана о том, что ваш покойный папенька прочил вам блестящее профессиональное будущее. Насколько я знаю, вы собирались поступать в юридический институт? — бабка слегка склонила голову вбок.

— В Императорский университет, — сдержанно поправила её Маруся.

— М-м? Несмотря на конкурс?

— Именно.

Или я ошибаюсь, или эта бабуленция специально «ошиблась», чтобы дать Марусе возможность слегка похвастаться.

— Поверьте моему опыту, милая, одинокой сироте, даже с прекрасными дарованиями, очень сложно пробиться. Очень. Возможно, когда-нибудь, когда у нас будет больше времени, я расскажу вам свою историю. Но сейчас, коль уж мы так стеснены рамками нашей встречи, я лишь покажу вам возможность стать частью большого и успешного клана.

Маруся кивнула:

— Я осведомлена о вашем статусе. Каковы ваши условия? Раз уж вам нужен… юрист.

Бабуля усмехнулась:

— Самые что ни на есть прямые. В роду Голицыных всегда рождалось много мальчиков. У меня четверо сыновей, и каждый из них порадовал меня несколькими внуками. Восемь из них вполне подходящего возраста для того, чтобы составить вам партию. Не считая племянников и прочих, — она обобщающе взмахнула бокалом, колыхнув на дне тёмно-бордовую густую жидкость. — Я вижу в вас весьма перспективную невестку. Умную, красивую, а какой характер!

Маруся слегка покраснела:

— Простите, но, во-первых, я совсем не знаю ваших внуков…

— Согласна, это как кота в мешке покупать, — Голицына отхлебнула из бокала. — Я бы с удовольствием пригласила вас на вечер, и даже не на один, но, к сожалению, устав вашего заведения не предполагает исключений…

— Погодите, — Маруся слегка зажмурилась, прихватив пальцами переносицу, — и во-вторых… во-вторых, я… не хотела… пока не пройдёт год…

Бабуля почти по-человечески вздохнула, внезапно переходя на «ты»:

— Понимаю, милая. Но ты, как девушка здравомыслящая, всё же подумай о том, что к тому времени от твоих капиталов может мало что остаться. Хотя, — она сунула бокал в сторону, где его незамедлительно кто-то принял, и живо потёрла сухонькие ручки, — императорское приданое — тоже неплохо. Кроме того, отметь как важное, что Голицыны не намерены препятствовать тебе в построении карьеры. Более того, мы будем всячески этому способствовать. А парни у меня хор-р-рошие. Во! — она неожиданно подняла большой палец вверх — жест весьма простецкий и в некоторой степени даже эпатажный — и довольно засмеялась.

Маруся взяла себя в руки и сдержанно улыбнулась:

— Благодарю вас за участие. Я обдумаю ваше предложение, но ничего не обещаю. Более того, для того, чтобы принять решение подобного рода, мне нужно знать человека, а не просто быть ему представленной.

Бабуля слегка склонилась над столом и деловито уточнила:

— Мы первые?

— С таким предложением? Да.

— Ну, ещё набегут. Но не забывай, что Голицыны предоставляют самый широкий выбор, — она подмигнула. — Во всех отношениях.

Очень странное у меня было чувство от этого разговора. Как будто нам предложили продать лошадь на ярмарке. И одновременно купить.

Мы откланялись. Маруся шла несколько деревянно и щёки у неё продолжали гореть. Я молчала, потому что тупо не знала, что сказать. Переварить всё это надо.

Дальнейшие наши брожения не особо меня впечатлили. Бег, прыжки, штанги… Немного поинтереснее были стрельбы, но с трибун всё равно далеко, плохо видно и поэтому не так цепляюще. Потолкались мы там ещё часа два и все благополучно вернулись в гимназию.

Вечером мы сидели в своей выгородке, и Маруся вдруг сказала:

— Предложение, конечно, перспективное, но выходить замуж неизвестно за кого…

— Я так поняла, раз ты сразу им от ворот поворот не дала, эти Голицыны ничем себя особо не замарали?

— На удивление — нет. Ни воровством, ни подлогом. Жёсткие они — это правда. Не знаю, может по-другому в больших играх и не выжить. И я бы, наверное, всерьёз рассматривала это предложение, если бы не инквизиторство. Я, честно говоря, вообще не знаю, как теперь это всё совмещать…

— А ещё, ты заметила — они знают, что у Стивы умерла жена, но что он сам больше не сможет проматывать чужие деньги — нет.

— Значит, информацию максимально закрывают, — ответила Маруся, думая о чём-то своём.