Теперь за нами усиленно следили — это было очевидно. Более того, просто так подходить к просителям, выстраивавшимся у ограды, тоже не получалось. Смущающийся Степаныч просил всех приходить в воскресенье, на молитву. Но люди не уходили. Они просто переходили на дальнюю сторону улицы и стояли, в надежде на чудо. Обязательно находился кто-нибудь усердный с молитвенником, который читал или пел, и прочие пристраивались к нему.

Мы с Марусей не унывали, и каждый день использовали как повод лишний раз потренироваться — мне и ей. Она всё более уверенно поддерживала наведённые мной иллюзии, а я, помимо прочего, тщательно высчитывала и корректировала общий баланс, чтобы не засветиться в поле чувствительности фургона с трубой. После чего я направлялась через проходную, в обход ограды, осматривала больных, детям подправляла ситуацию контактно, прикладывая руку ко лбу, например. И всем терпеливым раскладывала в ладошки свои браслетики. Повязывать в этом случае они уж должны были сами, но люди всё равно были рады.

На обратном пути мне всё время хотелось плюнуть в стоящий на углу фургончик или начертить мелом на борту что-нибудь обидное, типа «ДУРАК!», но я сдерживалась.

По воскресеньям картина повторялась с той лишь разницей, что пока шёл молебен, я проходила вдоль рядов и делала всё то же самое в гимназическом дворе. Следящий фургон в это время обязательно стоял напротив. Ждал моей ошибки.

ОСОБЕННЫЕ ПОДАРКИ НА РОЖДЕСТВО

Вопреки моим ожиданиям, никаких заказчиков картин больше не появилось — не знаю, то ли неизвестная контора сработала, то ли наша дирекция (типа не положено или уж как, не знаю). Подобное безрыбье несколько умерило мой энтузиазм, и я снова начала размышлять об иных способах приобретения нужных мне камней, кроме банальной покупки. Пока ничего умного не придумалось.

Зато к Рождеству у меня было готово пять небольших солнечных пейзажей — по числу предполагаемых мной высочайших спален. Потому что, когда кто-то из членов императорской семьи намекает, что ему хотелось бы заполучить ваше творение, вы не будете этим пренебрегать. Кроме того, мною, если уж подходить с меркантильной точки зрения, была даже получен своеобразный аванс — в виде брошки. Для более точной оценки стоило всё же заглянуть в ювелирный магазин, но даже если взять за точку отсчёта, что за одну аукционную картину я могла бы получить максимум камешек с ноготок мизинца, то в одном только брошечном цветке их был десяток, не считая целой россыпи мелких. Мало того, что вещь дорогая, так ещё и накопитель замечательный, я оценила. Совесть надо иметь, правильно?

Короче, я нарисовала пейзажи и пошла к директрисе. Так и так, говорю, Надежда Генриховна, великая княжна София просила меня — ну и далее по тексту. Вот я и нарисовала. А теперь мне рамочки нужны, а то как-то не комильфо лысые картинки дарить.

Директриса как услышала, чуть в обморок не упала. Как так, такие дела, а она не в курсе⁈ Давай паниковать, метаться, мол, сейчас же помчимся, купим лучшие!

Я как представила, чего она в порыве верноподданнического вдохновения может напокупать, говорю:

— Надежда Генриховна, а нельзя ли мне с кем-нибудь съездить и лично рамочки подобрать, чтобы полная гармония была?

Чтоб вы понимали, этот случай Надежда Генриховна явно не относила к рядовым и поехала со мной лично. В магазине наша мать-настоятельница пережила острый приступ борьбы элегантности и помпезности, но не без моей помощи элегантность победила.

Картины были оформлены, упакованы и отосланы в качестве подарка к Рождеству от моего имени (в сопровождении рекомендательного письма от заведения, с благодарностями за высочайшее внимание и т.д.).

В ответ, перед самым Рождеством, от великой княжны Софии пришёл ответ: рождественская открытка ручной работы с благодарностью, поздравлениями и прикреплённым официальным приглашением (на меня и Марусю) погостить в черноморском императорском поместье текущим летом или в любое удобное для нас время. Кроме того княжна передавала мне ещё одну брошку — пару к первой, только теперь не с рубиновым, а с сапфировым цветком.

Благодарность я сочла совершенно королевской и поставила обе брошки на зарядку — как ни крути, а после риталида это единственные лично мои мощные аккумуляторы, которыми я могу распоряжаться как душа пожелает.

БАЛЫ РОЖДЕСТВЕНСКИХ КАНИКУЛ

К Рождеству готовились ещё усерднее, чем к императрицыному дню рождения, снова сдавали всякое для благотворительного аукциона (хвала небесам, в этот раз нас избавили и от участия в распродажах, и от благотворительных танцев — должно быть, господа толстые кошельки поняли, что благотворительность «просто так» куда лучше благотворительности с тремя часами принудительного вальсирования). Наряжали ёлки, расставленные по спальням. Рисовали открыточки.