- Оу, какой же тогда скандал был, - так и не дождавшись вопросов, радостно воскликнула баронесса. - Как ты тогда напилась, Филиния, милая! Хи-хи, как вспомню до сих пор смешно. Тебя ведь все считали

такой воспитанной умницей, а тут… - Баронесса подалась вперёд и

понизила голос до громкого шёпота: - Помнишь, как тебя едва не

стошнило на ректора?

Герцогиня Сонтор закаменела.

Баронесса же продолжала веселиться, причём преподнося всё не

как оскорбление, а как некую забаву. Ситуацию, которая была так

давно, что потеряла остроту, и над которой пора вдоволь похохотать.

Филиния позволила баронессе повеселиться, а потом сказала, явно напоминая о том, что змеюка знала и так:

 - Я не пила в тот вечер. Расследование, назначенное после бала, доказало, что меня отравили.

Прозвучало жутковато, но Ойла продолжила веселиться:

- Ох, - она махнула усеянной кольцами рукой, - да кого это

волнует?

- Меня волнует, - процедила Филиния.

Баронессу не проняло.

Со стороны выглядело как глупость, этакая нечаянная

легкомысленность, но я точно знала, что Фитор издевается. Ведь

действительно что такого? Какая разница, напилась юная аристократка

или кто-то отравил?

- А отравителя тогда нашли? - просила у Филинии я.

Бабушка отрицательно качнула головой, и я снова повернулась к

веселящейся гостье.

Та утирала слёзы смеха, будоража желание схватить со стола

медный поднос и ка-ак дать!

- Ой, прости, - запоздало «опомнилась» Ойла. - Прости, я не

думала, что тебя та история до сих пор задевает. Столько лет прошло!

Молодости простительны глупые поступки, разве нет?

- Я не пила, - повторила Филиния, которая оказалась на грани

бешенства. - Меня отравили.

Гостья в который раз отмахнулась.

Она успокоилась и притворилась, будто ничего не говорила.

Словно этот унижающий эпизод отсутствовал! Словно она и слова про

тот случай не произнесла.

Только хватило леди Фитор ненадолго…

- Кстати, я на днях проходила мимо часовни Вайзов. Скажи, Филиния, та удивительная шпага по-прежнему там?

Прозвучало невинно, и я, как сторонний наблюдатель, опять

ничего провокационного не уловила, но Филиния… Это был удар, нанесённый точно в цель.

- Надеюсь хоть эта тема не запретна? - продолжила Ойла, подпуская в голос сладкие нотки. - Или ты до сих пор сокрушаешься, что великое оружие твоего предка…

- Ойла, ты переходишь черту!

Ответом на строгий тон Филинии стало невинное лицо.

Пауза, и баронесса как будто смутилась:

 - Прости, не думала, что ты всё ещё переживаешь.

Глотнув чаю, она обратилась уже ко мне:

- Маргарита, милочка, вы ведь слышали ту историю?

От «милочки» меня передёрнуло. Да что происходит? Что эта

ядовитая тётка творит?

- Конечно слышала, - ровно солгала я. – Мне известны все

семейные истории, можете не волноваться.

Последнее вырвалось на эмоциях и видимо зря. Бабушка-то не

дрогнула, а вот гостья встрепенулась, её брови подпрыгнули.

- О-о-о… - протянула она.

Помолчала, изображая этакую печальную задумчивость, потом

произнесла:

- Я слышала, что у вас небольшие проблемы с воспитанием, милочка, но была убеждена, что это злые сплетни.

Отлично. Вот тут я действительно не выдержала:

- А у вас самой проблем с воспитанием нет?

Дама аж подпрыгнула, напомнив взъерошенного попугая Я же

мысленно прижала уши, готовая к нагоняю от Филинии – ведь тут

светский разговор, и если звучат оскорбления, значит они допустимы.

Но моя нанимательница лишь улыбнулась уголками рта.

- У меня? - переспросила баронесса возмущённо. - Смею

напомнить, я старше вас и поэтому…

- Имеете право оскорблять мою бабушку? - нет, тут никакого

терпения не хватит!

- Филиния! - воскликнула Ойла, обращаясь за помощью к

герцогине, и меня от такой наглости аж подбросило.

Серьёзно?

Нет, она всерьёз требует защиты у той, кого только что полила

помоями?

- Ох, как печально, - качнула головой Фитор. - А я-то, отправляясь

сюда, была полна самых радужных надежд.

Я едва не взвыла - лицемерие баронессы разрывало в клочья.

Умом понимала, что нужно сохранять спокойствие, но эмоции

нарастали снежным комом, кровь начинала кипеть.

А леди Ойла вдруг ехидно сверкнула глазами, и в следующий миг

я ощутила прохладное прикосновение к своему лбу. Это

 «прикосновение» нагло и весьма успешно полезло под кожу, и тут

случились сразу две вещи.

Татуировка, которая успела сползти в район поясницы и ягодиц, обожгла кожу. Мне почудилось этакое далёкое, похожее на слуховую

галлюцинацию клацанье, а баронесса вдруг побледнела и схватилась

за виски.