— Сейчас я нуждаюсь в твоей помощи. Нет. Все мы нуждаемся в ней... — она взяла паузу, посмотрев ему в глаза. Сераф почувствовал неладное:

— Оракул?

— Пообещай мне, что направишь Нео, когда придет время.

В этой фразе охранник почувствовал, словно Провидица прощается с ним.

— Что вы увидели? — напряженно молвил он.

— Будущее в движении. Из-за неизвестной переменной. И я не могу точно узнать, что нас ждет.

— Значит ли это, что...

— Не стоит делать поспешных выводов, — перебила Оракул. — В этот раз история может пойти по совершенно иному пути. Однако это не страшно, ведь именно для этого Архитектор и создал нас.

Сераф смиренно склонил голову:

— Я исполню вашу волю. И покажу Избранному путь, когда придет время.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Ступай. Встреть его. И проведи на оговоренное место.

— Будет сделано, Оракул.

Он скрылся за подвесными бусами и открыл дверь в белый коридор. Сераф и не подозревал как скоро ему придется исполнить волю Прорицательницы...

***

Навуходоносор

— Мы на месте. — сказал Линк. — Готовность к передаче в течении двух минут.

Нео сложил руки на груди. Морфеус в это время направлял корабль в одну из каверн.

— Как ты? — к нему подошла Тринити.

— Я в норме.

— Выглядишь ты уже лучше.

Нео улыбнулся в ответ.

Чувствовал он себя гораздо лучше. А все потому, что после разговора с Хамманом ему больше не снились кошмары. По крайней мере он больше не просыпался в поту от вида падающей Тринити, что вот-вот разобьется.

Неужели один разговор с советником так повлиял на него? Да нет, это странно. Такого быть не может. Однако, несмотря на то, что кошмара больше нет, все еще в сновидениях ему изредка является та странная дверь, а за ней — яркое сияние неизвестности.

— Нео, готовься к выходу, — сказал Линк, отвлекая Избранного от раздумий.

— Хорошо.

Нео уместился в кресле. Тринити склонилась над ним, заглядывая в глаза.

— Будь осторожен, — сказал она и нежно поцеловала его. Поцелуй был столь скоротечен, что он даже не смог как следует им насладиться. Но это к лучшему. Сейчас не время. И Тринити это понимает.

Нео сухо сглотнул. Скоро настанет момент, которого он так ждал. Момент, которого ждала вся его команда. Встреча с Прорицательницей. Он наконец-то получит ответы на свои вопросы. Главное, чтобы Пифия на них ответила. А то в прошлый раз его поход к ней породил лишь еще больше вопросов.

От волнения ладони вспотели. Однако после вхождения штекера в затылок, глаза Нео закрылись, и он спустя какое-то время осознал себя стоящим возле звонящего телефона в алой комнатке, обставленной в китайском стиле. Телефон звонил на низком столике возле диванчика из лакированного красного дерева.

Он поднял трубку:

— Я на месте.

— Удачи, Нео, — из трубки послышался голос Морфеуса.

— Спасибо.

***

Совет длился уже около часа. Не знаю, что я здесь делаю. Возможно, следовало бы согласиться на предложение Спаркса пойти пьянствовать, и, символически выпив, договориться с ним, чтобы он меня прикрыл от Ниобе. А самому пойти в загрузочный блок. Ибо заседание касается лишь комадного состава, то есть капитанов и их заместителей. У меня же никакого звания или должности на корабле нет. Но мой капитан, видимо, подозревала, что я не смогу усидеть на пятой точке и пойду учиться. Поэтому и приказала следовать за ней. Мерлин, столько времени впустую. А ведь я мог бы уже овладеть языком Матрицы и загрузить базу по ядерному оружию.

— Машины роют туннели, обходя системы защиты, — докладывал Лок. — Я полагаю, они собираются подключиться к линиям связи, чтобы взять их под контроль. Эти пункты имеют для нас особое значение, как наиболее уязвимые для врага при контратаках. И, хотя высказывалось мнение, что такие же нападения мы отражали на протяжении многих лет, я надеюсь, что Совет взглянет правде в глаза: такой серьезной угрозы мы еще не испытывали. Поэтому неизвестно, сможем ли мы остаться в живых.

Зал Совета представлял собой амфитеатр в форме полукруга с трибунами и длинными столами на бледно-серой сцене. За столами возле дальней стены восседали двенадцать членов Совета, а возле трибуны — коммандер с личными подчиненными в лице лейтенантов, один из которых стенографировал весь процесс, исполняя обязанности главного секретаря.