— Ты программист?

Сераф мотнул головой.

— И кто же ты?..

Вместо ответа Сераф открыл одну из дверей и прошел вперед. Нео последовал за ним, однако внезапно азиат застыл каменным изваянием.

Нео обратил взор на небольшой дворик между домами. Прямо на женщину, напротив которой стоял Смит, погрузив руку прямо ей в сердце.

— Что за... — не понял Избранный. В коде Матрицы творилась сущая вакханалия. Круговорот символов стягивался к Пифии, а это была именно она. Ее сигнатуры Нео помнил. Вот только с каждым мгновением ее код становился другим.

Цепочки символов змеились вокруг, устремляясь к центру аномалии. Сама виртуальность дрожала, в визуальном спектре поднялся жуткий ураган, в небе сверкнула молния, за которой тотчас последовал громовой раскат.

Однако кроме этого вокруг начало прибывать все больше и больше Смитов. Десятки клонов выбегали из различных выходов зданий. Сераф хотел было броситься к Провидице, но она лишь покачала головой. Темная зеркальная жижа покрыла ее тело до подбородка. Прежде чем она поглотила ее целиком, губы Пифии прошептали короткое слово:

— Run*...

(* - в пер. с англ. «Бегите, глупцы!»)

Глава 29

Ниобе дала нам на сборы двадцать минут. У меня вещей по-прежнему нет, а зам капитана был сама дисциплинированность. Потому и прибыли мы с Призраком к судну одни из первых. И ожидали прибытия оператора и капитана.

Призрак молчал. Я тоже. Хотя сказать можно было много чего. Зачем Ниобе вызвалась на это самоубийственное задание? Вера в Нео? Едва ли. Что Ниобе, что Призрак верят, будто Избранный — это я. Не думаю, что мои отговорки кого-то смогли убедить. Значит, вероятнее всего, дело тут именно в ее влюбленности в Морфеуса. Ведь если команде Навуходоносора нужна помощь, то кто еще вызовется помочь, как не бывшая пассия Морфеуса?..

Мы ожидали капитана у трапа корабля. Спаркс прибыл предпоследним. Ему хуже всего пришлось, ведь похмелье — штука неумолимая и бессердечная, да еще и при отсутствии антипохмельного зелья. Что я могу сказать? Искренне сочувствую бедолаге. Вон он бледно-зеленый плетется. Еле передвигается, то и дело держась за голову.

Он без слов подошел к пандусу, повернулся лицом к мосту и плюхнулся навзничь, откинув тяжелую сумку в сторону.

— Как себя чувствуешь? — полюбопытствовал Призрак.

— Иди к черту, — просипел он, нашаривая рукой в сумке флягу с водой. Откупорив оную, он присосался к ней, будто младенец к груди кормилицы.

Вид у нашего оператора был жалким. Благо, что корабль был подготовлен заранее, да и пилотом является Ниобе. Потому за пять-шесть часов пути к поверхности парень должен прийти в себя. Наверное.

Долго нам ждать не пришлось. Ниобе показалась из лифта с одним лишь легким рюкзаком. Наши взгляды прилипли к капитану.

Когда она подошла к трапу, то раздраженно спросила:

— Что?

Повисла неловкая пауза. Она продолжила:

— Я вам уже говорила, мы просто собираемся выбраться на расстояние передачи, связаться с Навуходоносором, узнать, что происходит и вернуться. Есть вопросы?

Вопросов не последовало. И не потому, что их не было, а потому, что взгляд ледяной стервы при возникновении оных не сулил ничего хорошего.

— Нет? Вот и отлично. Тогда пошевеливайтесь. Спаркс, подъем!..

***

— Бегите, — прошептала Оракул. Это было последнее, что она успела сказать, ибо через пару мгновений ее тело трансформировалось в копию Смита.

— Смит? Как такое возможно? — сказал Нео. Дверь сама собой закрылась позади них. Сераф так и застыл с ключом в руке. Некоторое время клоны с опаской глядели на нового Смита, который, видимо привыкал к ощущениям. Однако он тут же осклабился и повернулся к Нео. Копии, осознав, что все прошло как по маслу, также не сдержали улыбок.

— Мистер Андерсон! Какая встреча! Вы получили мою посылку?

Нео не ответил. Он пытался понять, что только что произошло.

— Да, я вижу. — Сказал Смит-Оракул, глядя куда-то в сторону. — Получили. Эти глаза теперь видят прошлое, настоящее и будущее. И знаете, что я вижу в вашем будущем?

— ...

— Вы проиграете. Вы обречены на поражение. Потому что сегодня вы опоздали.

— Что с Оракулом?

— А вы разве еще не поняли? — Смит приподнял бровь, затем продолжил не своим голосом, будто кого-то копируя: — Мне жаль, малыш, правда. Ты добрая душа. А я не люблю огорчать людей...

Избранный вдруг понял, что Смит говорит те же слова, что и Пифия, когда он пришел к ней впервые.