Не обошлось здесь и без вдохновляющих слов под конец встречи. Уж что-что, а говорить на публику Морфеус умел и любил.

— Всю свою жизнь мы вели эту войну, — говорил он. — Сегодня мы положим ей конец. Сегодняшняя ночь выбрана неслучайно. Случайностей не бывает. И сюда мы пришли не случайно. Потому что я не верю в случайности. Появилось три объекта, три капитана, три корабля. Я вижу не совпадение. Я вижу провидение. Я вижу цель. Я полагаю, что нам суждено быть здесь. Это наша судьба, если хотите. Я убежден, что ради этой ночи, во имя единственного шанса, мы с вами жили все это время...

Аплодисментов и оваций не последовало. Час икс настанет через два часа. Потому сопротивленцы начали расходиться. Команда Сорена удалилась первой. Ниобе с Призраком остались.

— Что такое, Ниобе? — осведомился Морфеус, видя, что они не торопятся уходить.

— Прости, Морфеус. Ничего не могу с собой поделать. Все время думаю, вдруг ты не прав...

— Тогда завтра все мы умрем. Но разве смерть чем-то отличается от жизни? Наша жизнь это война, и мы — солдаты. Смерть может настигнуть нас в любое время в любом месте. Баллард — яркий тому пример... Но теперь подумай об обратном. А вдруг я прав? А вдруг пророчество верно? И вдруг завтра война закончится? Стоит драться во имя этого? И стоит во имя этого умереть?..

— Где Феникс? — к ним подошел Нео.

— На корабле, — сказала Ниобе, слегка замявшись. Если Зион до этого уничтожали три раза, то ничто не сможет остановить машины. И смысл всей предстоящей миссии утрачивался. Однако Феникс специально остался на корабле, чтобы расшифровать информацию по Избранному. Он говорил, что этот момент является ключевым, по крайней мере ему так кажется.

— Ему не здоровится, — сказал Призрак, видя задумчивость своего капитана.

— Он нам может пригодиться, — подал голос азиат в белом.

Ниобе обернулась к нему.

— А ты кто, собственно, такой?

— Прошу прощения, — склонил голову он, — мое имя Сераф. Я — хранитель... — он осекся. — Я... был хранителем Оракула.

— Почему был? — спросила Ниобе.

— Оракула больше нет. Ее поглотил Смит.

Повисла звенящая тишина, разбавляемая лишь тиканьем наручных часов Морфеуса.

— Касательно этого, — проговорил Нео. — Что нам делать со Смитом? Ведь он может устроить засаду прямо в здании. Или чего хуже — на электростанции.

Волоски на шее Ниобе стали дыбом. Феникс рассказывал, что мог лишь бежать от самокопирующегося агента. А что тогда говорить о них — простых пробужденных? И если Смит смог поглотить Оракула, значит ли это, что теперь у него есть ее возможности? Предсказывание будущего, всезнание?

— Нам остается лишь уповать на удачу, — поджал губы Сераф. — Но вместе с тем нам нужно задействовать все ресурсы. Иначе будут жертвы.

— Ты намекаешь на то, что нам нужен Феникс? — полуутвердительно спросила Ниобе.

Сераф степенно кивнул.

«Черт! Он прав, — подумала Ниобе. — Но что делать со знаниями Смита? Феникс должен их расшифровать до конца. Ведь, возможно, именно они и помогут нам одержать верх...»

***

Навуходоносор

Нео сидел на койке, опустив голову в ладони. Еще во время собрания трех командных составов его начали посещать видения. Непостоянные. Вспышками. Обрывки каких-то образов, связанных с огромным небоскребом, белым коридором, дверью и... источником? Он сам не знает, что это было.

Даже сейчас, будучи отключенным от Матрицы, он по-прежнему их видел.

Не одно — так другое. Перестали мучать кошмары, начали надоедать видения. Что это значит? Почему он это видит?

В каюту зашла Тринити.

— Нео, я вижу, что-то не так, — заметила она, прикрыв за собой дверь.

Избранный покачал головой:

— Все в порядке.

Тринити села рядом с ним и взяла его за руку:

— Ты можешь мне не говорить. Но помни, я всегда буду рядом.

Нео посмотрел ей в глаза:

— Я хочу тебя кое о чем попросить, но не знаю как.

— Обещаю, я сделаю все, что смогу.

Нео взял паузу, чтобы собраться с мыслями, затем произнес:

— Можно я попрошу тебя остаться... что бы ни случилось... остаться вне Матрицы?

— Почему? — Тринити с непониманием уставилась на него.