В один из похожих друг на друга дней в пути прилетел Голеадор. Наличие собственного сирея сильно облегчало обмен информацией. Хоть сирей Иберика тоже почти всегда был при делах, мне больше не приходилось обращаться к нему с просьбами. Мне стоило лишь подумать о Голеадоре, и вскоре его мощная тушка приземлялась или на мою руку, или возле палатки. Сначала требовала жратву, и только потом была готова выслушать просьбу.

Так и произошло на этот раз. Я сидел на ящике возле штабного шатра и смотрел, как Марсан в очередной раз балуется подзорной трубой. Эта штуковина из будущего пришлась ему по душе... Но когда спикировал Голеадор и молча уселся рядом со мной, подставляя белое пятнышко на макушке яркому солнцу, коммандер аж вздрогнул и едва не выронил трубу. За что получил в награду от меня крайне недовольный взгляд.

Сирей принёс письмо от Дейдры. Наконец-то она в достаточной степени обучилась каллиграфии и написала его своей рукой.

"Любимый", - писала Дейдра. - "Получила твоё послание. Показала Его Высочеству и прочла послание, присланное Его Величеством. Отправляюсь не мешкая. Бертрам сказал, что всё подготовит в течение двух-трёх рассветов. Мой малыш, твой Элазор, уже пытается становиться на ножки, но пока получается только падать на коленки. Мне кажется, он даже пытается со мной говорить. Но пока получается только твой любимый "гыль-гыль-гыль". Когда мы приедем в столицу, и когда вернёшься ты, уверена, сына не узнаешь - так быстро он подрос. А если святой отец Эриамон и бабушка продолжат с ним заниматься, он научится разговаривать ещё быстрее. И слово "папа" из его маленьких уст ты услышишь сразу, как вернёшься. Возвращайся, когда всё сделаешь. Твоя семья будет ждать".

Прочитав письмо, я ощутил пощипывание в носу. Странные, и весьма приятные чувства наполняли меня. Таких писем от женщин я никогда не получал. Тем более от законной жены. Первая законная жена чаще присылала короткие сообщения на телефон или тупо звонила с центральной фразой: "Перекинь денег на карту". Общаясь же с Дейдрой даже на расстоянии, я не сомневался в её чувствах ко мне. В моём понимании, она была идеальной женщиной: верной, кроткой, всегда готовой делать то, что я ей говорю, не спрашивая "зачем". Она никогда не оспаривала мои решения, принимая, как безусловного лидера. И никогда не засматривалась на других мужчин. Хоть я стал в её жизни первым, меня для неё было достаточно. Она не мечтала о "втором".

К тому же она подарила мне сына. Он столько вытерпела ради этого...

Поэтому, едва прочитав письмо, я смахнул крохотную слезу счастья, приказал принести писчий набор и быстро сварганил ответное письмо. По моим расчётам, Дейдра была уже в пути. Но я всё равно призвал её не торопиться, ехать осторожно и во всём довериться Бертраму. Но ехать, не крича на каждом повороте, кто именно направляется в Обертон. Передвижение должно быть максимально тайным, чтобы оказаться максимально безопасным.

В Сторожевой Лагерь мы прибыли, когда райское лето на этой планете оставило позади экватор и уверенно двинулось навстречу осени. Мне было крайне любопытно узреть местный вариант военной академии. А потому, когда проторенная между невеликих холмов дорога подошла к спуску, я сидел на лошади рядом с коммандером Марсаном. Держа спину ровно, как весьма опытный наездник, он указывал вниз.

- Мы на месте, аниран. Здесь куётся военная мощь Астризии.

Хоть слова эти немного не соответствовали действительности, если учитывать несколько предыдущих зим, прошедших со времени появления карающего огня, я с интересом уставился в сторону заселённого лагеря и тихих прибрежных волн.

Вдали, чуть левее береговой линии лагеря, я рассмотрел оживлённое лодочное движение. Рассмотрел деревеньку и множество сетей, хаотично расставленных по берегу. Рассмотрел мост через небольшую речушку, впадавшую в океан. А так же проторенную дорогу, ведущую из деревеньки прямиком в Лагерь.