— Кадрами конечно же! Твоя вышка ежегодно выпускает новые кадры в нашу систему. Есть те, для кого ты являешься бесспорным авторитетом? Подполью нужны профессионалы и их связи. Не все же друзья отвернулись от тебя после ареста? И еще! — Судоплатова достала почтовый конверт с фото убитого Хрущева — Эти фото и проявленная фотопленка не имеют отпечатков пальцев, на них башка Хрущева с торчащим из нее ледорубом. Нужно конверт передать иностранным журналистам, вызвав шумиху на Западе. Возьмешься?

— Хорошо, есть у меня преданный лично мне сотрудник, карманник от Бога. В течении трех дней твоя сенсация будет в газетах! Я свяжусь с тобой через полковника! — Генерал кивнул на Сергея, рассматривающего газеты и поднялся, поцеловав на прощание руку — До встречи, Эмма!

Судоплатова покачала головой и машинально вытерла предательски выступившие слезы. Она давно уже не могла позволить себе плакать, стискивая зубы она ревела в подушку после своего освобождения, а потом как отрезало и только узнав о смерти Хрущева она разревелась как простая баба. Месть теперь стала смыслом ее жизни!

С ростом сто восемьдесят четыре сантиметра мой вес составлял почти девяносто килограммов. Выступать я должен был в категории свыше восьмидесяти семи килограммов, то есть последней тяжеловесной категории. Три дня для меня пролетели как один день, были проведены соревнования в четырех зонах. Победители зональных соревнований участвовали в финале. мой тренер с того момента как мы приехали на спортивную базу, держал меня под жестким контролем. После обязательной утренней пробежки мы с тренером направились в столовую, где носом к носу я столкнулся с Семеном, который спешил с подносом за завтраком: столовая базы была с самообслуживанием.

— Привет, Юрец! И ты здесь! — мой друг налетел меня, чуть не ударив по голове своим подносом.

— Да, я убедил начальника нашей спортивной кафедры выпустить на чемпионат с досрочным присвоением первого взрослого, выступать буду с тяжеловесами. А ты?

— Да точно также, нас же с тобой учили одни и те же учителя, мыслим мы с тобой одинаково.

Я подхватил поднос и встал вместе с другом за своим тренером — Степаныч, это мой друг, Геннадий. Он тоже выступает на чемпионате, мы с ним вместе обучались у одного инструктора.

Тот ухмыльнулся — Надеюсь в другой категории?

Генка развел руками — Увы, немного не добрал до восьмидесяти семи! Так что с Юркой мы не соперники.

— От какого общества выступаешь? — любопытный тренер положил себе молочной рисовой каши, хлеба, кусочек масла, запеканку и взял стакан чаю.

— Как и вы, от «Динамо».

Я шепнул тренеру, накладывая себе тоже самое на поднос — Мой друг учится в школе КГБ.

Степаныч хмыкнул и подозрительно осмотрел моего друга, затем не сказав ни слова поспешил за свободный столик.

— Менты нас почему-то не любят! — так же шепотом поделился со мной друг, вот ведь мистер «очевидность»!

— Как тебя допустили до соревнований! — любопытству друга не было предела.

— Я выиграл болевыми приемами у двух чемпионов из нашей сборной по самбо. Хочу еще выступить на чемпионате по боксу.

— Бедные чемпионы! Не повезло им нарваться на Юру Карпович! А вот насчет бокса идея хорошая! Я пожалуй у тебя ее позаимствую, нужно набирать как можно больше очков для продвижения по карьерной лестнице! — затем практически шепнул в ухо — Когда ты успел на тот свет аж троих человек отправить?

— Это наш сэнсэй вспомнил молодость! Не стал ждать пока мы сможем поучаствовать.

— Респект Головне! Чисто сработал! Все просто на ушах стоят, старший курс привлекли к его облаве. — друг быстро смел все с подноса и поднялся — я побежал, с нами сам начальник кафедры, так что наверное увидимся только на соревнованиях через два дня.

Все отборочные поединки я выиграл своей коронкой, «висячкой», иногда исполняемой с разными вариантами подхода, после третьей победы соперники буквально от меня шарахались, опасаясь захвата своей левой руки. Но я с легкостью выполнял прием уже на правую руку, меньше чем за две секунды добиваясь сдачи противников после проведения болевого приема.

Семен шел в том же темпе, его коронкой была «мельница», которую он выполнял в стойке. Друг в перерывах между поединками был все время со мной, мы обсуждали своих противников и их «коронки».

— Жаль, что по правилам самбо нельзя бросать с захватом на болевой прием! — все возмущался Семен. — Я бы показал им кое-что из айкидо! Все время себя останавливаю, а ведь эти приемы у нас вбиты в кору головного мозга.

— Я с тобой согласен, дурацкие правила ограничивают стратегию на ковре.

В этот момент назвали мою фамилию, я должен был бороться опять с Анзором Кикнадзе. Семен хлопнул меня по плечу и пожелал — Ни пуха ни пера!

— Иди к черту!