Эта сука заставила крестьян своими налогами и постановлениями вырезать скот и рубить плодоносящие деревья. Артели и кооперативы при Иосифе Виссарионовиче кормили и одевали людей, вы в курсе, что артели даже телевизоры выпускали? Так вот, Хрущев ударил по идеологии. Идеология сильнее экономики, сильнее армии, сильнее полицейского аппарата. За идею люди идут на страшнейшие мучения, за идею люди умирают. Поэтому совершенно понятно, в чём состоит задача разрушения любой страны: уничтожить идеологию, уничтожить идею, которая цементирует нацию и делает её монолитной.

В подготовке доклада Хрущёва самое активное участие принимал Отто Куусинен, мстя Сталину за мирный договор с Финляндией сорок восьмого года и его несбывшиеся надежды стать своего рода Понтием Пилатом в Финляндии. Этот договор поставил крест на надеждах Куусинена и привёл его к мысли о том, что СССР нужно «демократизировать». Куусинен вообще является всего лишь теоретиком и кабинетным политиком. После смерти Сталина он незаметно стал главным коммунистическим идеологом Советского Союза навроде «серого кардинала» советского строя. Куусинен поддержал тезис о перерастании диктатуры пролетариата в общенародное государство. Двадцатый съезд партии, критикуя «культ личности», объявил всему миру, что СССР — это сплошной ГУЛАГ, тем самым прививая советскому народу комплекс неполноценности: критика была однобокой, освещались только самые тяжелые и страшные моменты нашей истории. С этого момента СССР опустил знамя идеологического лидера мира угнетённых и обездоленных и стал смиренным догоняющим Западные страны в деле производства продовольствия. Преклонение перед Западом даже среди чиновников Партии привело к бегству на Запад наших танцоров, спортсменов.

При Куусинене идеологический аппарат ЦК КПСС наполнился по сути врагами социализма, такими диссидентами как Федор Бурлацкий, Георгий Арбатов, Александр Бовин, Олег Богомолов. Секретарь ЦК КПСС Андропов, который так же привечал этих сук и тайно вел переговоры с ЦРУ Соединенных Штатов Америки, главный кандидат на отстрел. Нельзя допустить, чтобы эта мразь в следующем году стала Председателем КГБ. Вот он и станет целью Номер Один!

— Охренеть! — отец Генки почесал затылок — Вы хотите устранить так высоко сидящих людей, которых охраняет Девятое управление КГБ! Вы же еще по сути дети! Умом конечно я принял, что вы из будущего и прожили семьдесят пять лет, а вот сердцем нет.

— Коллеги! Нам нужны будут снайперские винтовки и патроны! — Я воспользовался паузой и озадачил подпольщиков еще одной проблемой. Пара снайперок точно понадобится.

Головня махнул рукой — Хе…ня вопрос! Обеспечу я вас стволами, после операции спишем их и отправим на уничтожение. Я же возьмусь за доставку оружия в Москву, есть у меня друзья и на складе, и среди летунов военных бортов и даже среди охраны многих военных аэродромов. Я многих за свою жизнь обучил и со многими пересекся. Я даже сам отстреляю цели, вы меня только подстрахуете.

— Спасибо, сэнсэй, но поверь — мы и сами сможет отлично отстреляться и уйти от преследования. А вот за стволы спасибо! Меньше риска засветиться на попытке хищения с военных складов. Хотя сейчас нет камер слежения и различных датчиков движения, диверсантам работать намного проще. А девятка навряд ли ждет реального нападения на своих подопечных! Кстати, я предлагаю показательную казнь Хрущева за его предательство, Берия не сумел вовремя разглядеть в нем опасного человека, а жаль. Торчащий ледоруб в башке этого козла тонко намекнет на причину его ликвидации. Ну что, нет несогласных с нашим планом и все ли за казнь этих троих троцкистов? — я обвел мужиков взглядом и поднял руку — Голосуем за ликвидацию предателей.

Не раздумывая, все подняли свои руки и Семен зло оскалился — Летучие мыши! В бой!

Головня обнажил свое правое плечо, на котором мастерски была наколота будущая эмблема спецназа ГРУ, летучая мышь на фоне земного шара без всяких надписей — Впечатлился вашим рассказом, пацаны и решил на старости лет добавить себе наколку. Не удержался, грешен!

У Головни на груди был в юности наколот портрет Сталина, из-за чего после разоблачения культа прапорщику не утверждали представления на следующее звание лейтенанта, впрочем не желая терять такого спеца как Андрей Петрович, его все же не выперли со службы.

— Мой отец протянул — Красиво смотрится, однако! Зайцев колол?

— Он, страна потеряла хорошего художника, но обрела отличного бойца!

— Я тоже пожалуй такую же наколку сделаю! — мой отец не успел закончить фразу, как бати Семы и Генки наперебой сказали — И я тоже! — Пожалуй и я наколю!