– Не сердитесь, просто я уже прошел через это. Знали бы вы, чего мне стоило достать чертовы какао-бобы. Но один из моих… гм, уважаемых дядей заведует отделом допуска. Без его разрешения вы ничего не привезете, не внедрите и не продадите. Только личное пользование. – Кайлес достал из кармана солнцезащитные очки, принявшись раздраженно их протирать бумажным платком.

Как-то сразу стало ясно, что с этим отделом, а конкретнее, с его начальником у Кайлеса отношения не задались. И вот не для него ли собирается купить подушек товарищ менталист?

– Понятно, – протянула Юля, останавливаясь у магазина нижнего белья.

Магазин был дорогим и цепляющим – Кайлес сразу поплыл, уставившись голодным взглядом на кружевную роскошь манекена. Юля хмыкнула: личное пользование и подарки. Вот с этого и начнет. И дядю не забудем. А то какао-бобы ему не понравились. Небось сырыми их пробовал. А подарок его величеству она все-таки сделает. Ритуал ритуалом, но само действо никто не отменял.

Вернулись они к обеду. Кайлес по пути рассказывал о своих мытарствах в России. Особо его потрясло то, что при каждом знакомстве его норовили усадить за стол отметить встречу.

– Понимаете, Юлия Андреевна, у вас потрясающе гостеприимный народ, хотя традиция наносить вред своему здоровью – ужасна. Но главное, что вы уникальны в принятии чужаков. Знаете, что мне сказали? Нас… мм, наплевать, что ты менталист, главное, что человек хороший. И вот за это мы сейчас с тобой и выпьем.

– Выпили? – рассмеялась Юля. Приключения менталиста в России впору было отдельной книжкой издавать. Натерпелся он, конечно, зато какой опыт приобрел.

– Честно, это последнее, что я помню, – признался Кайлес и попросил: – Только брату не говорите, он уверен, что, выпив, я разболтаю все государственные секреты.

– Кому вы нужны, – махнула рукой девушка, – даже если разболтаете, максимум окажетесь в одной палате с товарищем с альфы Центавра, Лениным и Наполеоном. До каких только фантазий наши граждане не допиваются!

– Знаю, – очень серьезно поведал Кайлес, – я сначала сильно переживал: почему мой друг видит зеленых человечков, а я нет. Думал, проблемы со зрением, потом оказалось, что с выпивкой – мало пью. Но больше пить не смог, ушел. Я как раз с Настенькой познакомился, чудеснейшая женщина… – И взгляд Кайлеса затуманился приятными воспоминаниями.

Вот так, смеясь, они вошли в квартиру. Юля забрала пакеты и унесла их в спальню. Совенок еще спал, а хмурый Фильярг сидел на кухне. Третьего в квартире не было.

Юле достался изучающий взгляд, кузену – раздраженный. И было понятно, что шопинг они устроили зря и вкусняшек тоже купили напрасно. Недовольного их опозданием товарища не соблазнили ни пармезан с бри, ни фаршированный маринованный перчик, да он даже на одуряющий запах хамона не повелся. Непробиваемый! – плюнула в сердцах Юля. Подумаешь, проснулась спящая красавица в одиночестве и решила, что ее бросили.

– Успешно? – поинтересовался Фильярг, даже не посмотрев на еду.

– Вполне. – Юля с гордостью помахала голубой книжицей. Можно сказать, из пасти Каа вырвала.

– Позвольте. – Кайлес убрал трудовую в карман пиджака, заверив: – Оформим в лучшем виде, хотя у вас сейчас все… как это… электронно! Бумажки потом заполните, мне обещали прислать образец.

– Раз все в порядке, предлагаю вернуться, – холодом окатил их высочество.

Юля замерла, бросила умоляющий взгляд на Кайлеса. Тот кашлянул.

– Фильярг, можно тебя на пару слов? – И мотнул головой в сторону спальни.

Мужчины уединились, а Юля, нервничая, принялась мерить шагами кухню. А если откажет? Она даже с мамой повидаться не успела. Вот же… высокородная зараза. Только о себе и думает! Еще и завесу поставили – из-за двери не доносилось ни звука, как она ни прислушивалась, прокравшись по коридору.

Братья вышли минут через десять, когда девушка уже извелась от ожидания. Кайлес бледный, но вдохновленный, а вот Фильярга точно целиком в лед погрузили, и взгляд у него был, как у чудовища, которому она обещала вернуть Аленький цветочек, а теперь просит отсрочку.

– Три дня, – выдавил из себя Филь, развернулся и вышел, хлопнув входной дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Кажется, настолько грубо с почтенной сталинкой еще никто не обращался. Юля даже проверила, не появилось ли трещины на стене над дверью.

– Простите его, Юлия Андреевна.

А вот Кайлес ничем не мучился и потому активно поглощал купленные разносолы, соорудив себе бутерброд сразу из двух видов сыра и ветчины.

– По закону вы принадлежите Шестому…

Юля приподняла брови – ничего себе заявление. В коридоре промелькнула сонная физиономия Совенка, хлопнула дверь ванной, и Кайлес поторопился закончить не предназначенную для ушей ребенка тему:

– …но как несовершеннолетний он принадлежит вам – вот такой парадокс. Четвертый же взял вас под опеку по личной инициативе и теперь бесится, что вас могут передать кому-то еще.

– Кому? – испугалась Юля. Четвертый хоть и был сволочью, но вроде как сволочью знакомой, и менять его на кого-то еще не хотелось. – И не надо меня никому передавать. Я как-нибудь сама.