Шаг за шагом, с поддержкой жены, он выкарабкался. Всё вроде бы наладилось. Вроде бы. Потому что однажды днём у Владимира случился спонтанный магический выброс. Ничто не предвещало беды — они с женой готовили борщ, смеялись над глупыми шутками и целовались, когда из его солнечного сплетения ударил фонтан зловонной мутно-синей магии. Она уничтожила кухонный гарнитур и выбила окна. Отплевавшись от пыли, Владимир позвал жену, но она не ответила. Её завалило обломками. Владимир принялся их разгребать и поскользнулся на чём-то тёплом… на крови. В шоке он вызвал полицию, скорую и пожарных. Владимир не понимал, что с ним происходит, — его никогда так не трясло, даже во время тяжелейших сражений. Приехавшие врачи увезли его вместе с женой в больницу и там уже сообщили неутешительный вердикт — тело жены почти не пострадало, самый сильный удар пришёлся в её голову. Мозг повреждён. Вероятно, она никогда не очнётся.

Это произошло несколько лет назад. Владимир встряхнулся и повернулся к больничной койке. Как и всегда, красива. Светлые волосы разметались по подушке, длинные ресницы казались угольно-чёрными на фоне белоснежной кожи. Иногда ему чудилось, что вот-вот она откроет глаза и улыбнётся. Но этого, конечно же, никогда не происходило.

— Настя, — тихонько позвал он и разозлился на себя из-за глупой надежды. Врачи ему предлагали отключить её от аппаратов жизнеобеспечения, но он отказывался. Вздохнув, Владимир поднялся, подошёл к двери и, перед тем как выйти, бросил через плечо: — Не переживай, ты меня не бросила, и я тебя не брошу. Спокойной ночи.

Возможно, его любовь трансформировалась в изощрённую форму мазохима. Возможно, Владимир уже давно не спасал жену, а наказывал себя. Врачи сказали, что тот всплеск был результатом недиагностированного проклятия, которое он получил на войне. Проклятие уничтожили, но разве ж это помогло Насте? Попрощавшись с медсестрой на посту, Владимир вышел из больницы и поплёлся в Академию. Завтра у него три пары с третьекурсниками — а за ними глаз да глаз нужен, чтобы не покалечились. Приблизившись к тёмному переулку, Владимир заметил неподвижную фигуру, прячущуюся в тени. Грабитель? Владимир усмехнулся. Ну, пусть попробует кошелёк отобрать. В принципе, неплохая разминка выйдет, как раз хочется кулаки почесать и пар спустить. Однако всё пошло по неожиданному сценарию.

— Как жена? — невинно спросила фигура. Судя по голосу — мужчина в возрасте.

— По тонкому льду ходишь, — прищурился Владимир и скастовал осветительное заклинание. Его догадки были верны: перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, лохматый, в огромном замызганном ватнике. Верхнюю часть лица скрывали спутавшиеся волосы. Бомж обыкновенный, одна штука. Только вот откуда он знает о Насте? Владимир приготовился к драке и требовательно спросил: — Кто ты такой?

— Тот, у кого есть интересное предложение, — хмыкнул Бомж.

— Можешь засунуть его в задницу и отправиться к лешему в гости, — отрезал Владимир.

Бомж покачал головой и уточнил:

— Ты ведь просил помощи у Императора? Но даже с его возможностями нельзя вылечить твою жену, да?

— Ты либо дурак, либо самоубийца, — процедил Владимир. — Если ты знаешь о моей жене, то знаешь и кто я такой. И тем не менее дразнишь меня, давишь на больную мозоль и не боишься? Я ведь могу тебя убить, и меня помилуют. За заслуги перед Империей.

— Не убьёшь.

— Готов побиться об заклад? — Владимир сжал его шею и ударил спиной об стену.

— Там, где не справился Император, сдюжит Бог, — словно бы невзначай и абсолютно невпопад бросил Бомж. Владимир в первую секунду не понял смысл его слов, а потом до него дошло и он в священном ужасе отшатнулся. Бомж помолчал и добавил: — Жизнь за жизнь. Я исцелю твою жену, но взамен ты позволишь вселиться в твоё тело, когда потребуется.

— Жрецов мало? — хмыкнул Владимир. — Есть одна загвоздка: твои друзья обратились ко мне чуть раньше. Их просьба заключалась в другом, но… Они не возражают?

— Мало или много… Это не твои проблемы, — Бомж взлохматил свои волосы, и Владимир смог рассмотреть его слепые, покрытые бельмами глаза, светящиеся неестественным сиянием. — Не переживай, можешь следить за Ломоносовым, сколько душе угодно. Хотя… не так уж сильно ты этого и хочешь, верно? Я вижу в тебе неопределённость. Ты колеблешься. Кто-то зародил в тебе зерно сомненья. Но это уже не мои проблемы, не я буду косить то, что их них вырастет, — он рассмеялся, довольный своей шуткой. — Ты принесёшь мне клятву и… большего не потребуется. Никто об ней не узнает, и она никому не помешает. Будешь жить дальше и ждать, когда я тебя призову.

— Как долго?

— Может, несколько недель. А может, сотню лет, — Бомж протянул грязную ладонь и уточнил: — Согласен?

— Согласен, — Владимир без колебаний пожал его руку. Если эта сделка спасёт Настю, то он готов пожертвовать чем угодно. В том числе и собой.