Да, мне остается признать, что я действительно в девятнадцатом веке. Факты — вещь суровая. Как и почему я попал в прошлое — другой вопрос. Положительный момент — это то, что меня приняли за племянника и наследника умершей барыни. Отрицательный — бедноватое поместье, а еще рано или поздно наверняка заявится настоящий наследник. Кстати удивительно, что у нас совпали имя и фамилия. Хотя дед рассказывал, что его отец был из дворян, воевал за белую гвардию у Колчака, потом отбывал ссылку в Сибири, где уже родился мой дедушка Степан в далеком 1929 году…

Ну что же, нужно всерьез подумать как поднять захиревшее хозяйство, раз уж я здесь и кое-какие соображения на этот счет у меня имелись.

А что прикажете, жрать водку как Прохор и набивать брюхо местными деликатесами? Крепостные и так подать принесут… да нет, не такого я склада человек. Привык чтобы все было по уму и по совести.

— Барин, вы идете? — окликнула Прасковья возле бани.

Да, пора уже и попариться

Я привстал со скамейки вошел в баню и осмотрелся. Чистенько, лавки, деревянные шайки, в печи потрескивают дровишки. Я разделся, повесил одежду на крючки и остался в одних трусах. Прасковья не торопилась уходить, с любопытством рассматривая меня.

— Барин, парку достаточно?

В банном отделении оказалось жарковато. Я все же не стал до конца оголяться и лег на нижнюю полку.

— Исподнее тоже снимайте,– заглянула Прасковья.– Я вашу одежду постираю… ну и чудная же у вас одежда. Так все в Петербурге ходят?

Я отвернулся, снял трусы и бочком подал Прасковье. Она бросила их в плетенную корзинку и вынесла в предбанник.

Я прилег на живот. Пахло свежей липой и сосной. Мягкий пар ласково ударял в ноздри. Люблю баню с самого детства.

Двери осторожно приоткрылись.

— Барин, вас может веничком попарить? — ласково спросила Прасковья.

— Это можно.

Я услышал как сзади Прасковья потрясла веником и тут же начала слегка хлестать меня по спине и ногам, постепенно увеличивая силу удара. Мое тело и кожа просто блаженствовала. Я на миг обернулся и тут же опешил. Прасковья стояла в короткой сорочке, намного выше колен. Сквозь пар белели ее крепкие бедра. Волосы распущены до плеч. Большая грудь игриво подпрыгивала от ударов. Прасковья лукаво улыбнулась и совсем стянула сорочку, отбросив на скамейку. Я как зачарованный смотрел на упругую грудь с розовыми сосками.

Пять лет воздержания — это совсем не шутки. Я уже был как пионер, который всегда готов.

Кровь заиграла по жилам. Такого поворота я совсем не ожидал, приподнялся и крепко обнял девку, увлекая ее на лавку…

… После мы несколько минут лежали, успокаивая дыхание, и только потом приступили к помывке…

Когда я отдыхал в предбаннике, Прасковья оделась и принесла из кухни холодного вишневого киселя. Я отхлебнул и расслабленно выдохнул:

— Хорошо-то как!

Девка тоже была довольна. Глазки сияли, щечки розовые.

— Ну что, девушка Прасковья из Подмосковья… теперь рассказывай…

— О чем, Андрей Иванович?

— Просто Андрей. Когда мы вдвоем, зови меня просто Андрей.

Она кивнула.

— Для начала расскажи о жильцах особняка. Только честно, как на духу. И начни с бабки Ефосиньи.

— Я в поместье недавно, всего два года. Прохор Петрович сказал, тетка Ефросинья ваша дальняя родственница. Екатерина Семеновна приютила ее тридцать лет назад, когда она овдовела. Тетка Ефросинья помогала воспитывать вас, пока вы не уехали в Петербург. Иногда у нее бывают припадки от хандры, но в целом старуха здоровая и выносливая. Вот только ходит и нашептывает дворовым, что будто вы не настоящий барин… но все и так знают, что она полусумасшедшая.

— Понятно, что про Герасима расскажешь?

— Мужик как мужик… Рукастый и выносливый невероятно. Сильный, говорят быка-трехлетку на спор с ног свалил одним ударом. Сама не видела, врать не буду. Наверное, что он своего соседа насмерть зашиб, вы уже слышали…

— Слышал. Герасим надежный мужик?

— Надежный. Только когда выпьет — лучше не подходить.

— И часто пьет?

— Раз в неделю, но до беспамятства. Впрочем, как и все мужики в селе.

— А Прохор Петрович?

Женщина засмущалась.

— Он напротив, раз в неделю бывает трезв. Но в этот день злой как собака… Частенько с фельдшером гуляют, в картишки любят по ночам поиграть… А вообще он хороший человек. Бухгалтерию справно ввел при вашей тетушке, с мужиками в селе ладит… Еще в поместье жил учитель французского Пьер, но после смерти Екатерины Семеновны, Прохор Петрович уволил его. Привез племянницу Аглашку из Березкина… она девка хорошая и готовит справно…

Прасковья вздохнула:

— Барин, отпустите меня сегодня пораньше. Муж завтра на поденную уезжает, нужно приготовить…

— Так ты замужем?

— Знамо дело… двое детишек у нас, еще малолетки.

Я слегка покраснел.

— Хорошо. Иди, конечно…

— Только в бане приберусь, да пойду…– кивнула Прасковья.