Нынешний Логинов тяжело вздохнул. Что ни говори, но при личной встрече у него есть только два варианта развития событий – умереть сразу и быстро, или умирать долго и мучительно. Так и что? Свой долг прежний Логинов выполнил до последнего и, может быть, сейчас его последний почетный долг – это нормально уйти в последний путь. Чтобы не рассказать лишнее, и чтобы потомкам не было стыдно за последние минуты жизни своего предка.

Попаданец одно не понимал – а он-то тут при чем? Героизм, трусость, предательство. Все он понимает, на его родине такие же моральные установки. Но попаданец здесь ни при чем! Умирать за других?

Даже логически рассудить – привлечь кучу людей, затратить массу денег и, добившись успеха, тут же отправить его плод на смерть без какого-то результата. Ибо сожранный зверем попаданец, так же, как замученный сьюменами вряд ли выглядит блестящим итогом операции.

Александр Сергеевич задавался умными вопросами, хотя сам себе не желал признаваться, что ответ есть и очень плохой. Такой скверный, что и думать не захотелось.

Операция с попаданцем вполне могла сложиться с таким результатом, если во главе нее станет женщина. При чем, капризная, эмоциональная, и не желающая признаваться в ошибках женщина. Ужас какой!

Рука дернулась к кобуре с лазерным пистолетом, но в последний момент остановилась, задумчиво заскреблась. Он что, как экзальтированная девица, готов впадать в панику из-за каждой проблемы? Испугался мучительной смерти? Или он никогда не знал, чем закончится его карьера пилота комического истребителя? Его же не на расстрелведут?

Сергей откуда-то изнутри подсказал, что даже по официальной статистике (по неофициальной еще хуже), на десяти пилотов малых космических аппаратов приходится за несколько лет два ордена (как правило, посмертно). Зато могильных крестов на кенотафах было уже девять и в первый же год. А он летал целых два года. Орденов не получил, зато четыре благодарности и два внеочередных звания. Из его выпуска в летном училище, скорее всего, уже никого нет в живых.

Так не стоит ли ему довершить свой земной путь более мужественно и приличествующе русскому мужчине с оружием в руках? Попаданец, али ты тоже не русский?

И Сергей решительно убрал руку с кобуры. Лучше погибнуть в схватке с врагом (даже самому, а не сьюмену), чем валяться дохлятиной у его ног без всякой пользы для человечества.

Энергосистема капсулы была порядком истощена, но еще работала. И поэтому ему удалось с помощью Логинова рассмотреть на небольшом экране медпанели автоматически снимаемые данные состояния его организма. Он невольно свистнул. Неплохо его потаскали. Он что тут рабом на каменоломне был?

Но в целом получалось даже немного лучше, чем он предполагал, бессильно валяясь на грунте чужой планеты.

Итого имеется несколько обширных повреждений груди и живота, впрочем, поверхностных – кожу ободрал и немного мяса. Где-то провалялся о землю и камни? Дрался с кем-то? Будут теперь уродливые шрамы. Ничего, не красавица, не заплачет. Про синяки вообще не стоит говорить. Еще здесь заживут.

Кровотечения внутренних органов более опасны, но они уже практически ликвидированы медсистемой. Да здравствует современная земная медицина какого хрен знае века! Хотя, само собой разумеется, сами органы будут приходить в себя еще несколько дней, но это уже вторично и не будет особо мешать. В его ХХI веке так не лечат и тем более в полевых условиях.

Самое плохое, что не даст драться – сломанная левая нога. Как же это он? При нем точно не происходило. Во всяком случае, сознание наотрез отказывалось вспоминать, где можно сломать ногу в закрытом футляре боевого истребителя, всячески защищенного от неприятеля. Сломать здесь можно было язык, пытаясь сломать рычажок шлема (из памяти Сергея).

Он попытался разглядеть искомую ногу, не смог, отказался. Покачал головой. А ведь хорошо ему врезали по бедной ноге! Перелом двойной и открытый. Впрочем, это даже лучше, что открытый.

По своему опыту прошлых лет Сергей – Александр знал, что внутренние переломы лечатся дольше и хуже. А в полевых условиях без помощи врачей и почти без медикаментов почти не лечится.

Всякое он уже видел, служа зампотехом. Главное, что б без осложнений. Память подсказывала, что и Сергей не помнит, где и как ему сломали кости. Вывод один – нога была повреждена, когда он лежал в беспамятстве. Перелом-то ему достался совсем свежим.

М-да. Хотя, в принципе, дешево ему досталось столкновение с планетой, благодаря компенсационным механизмам аварийной капсулы.

А там, медсистема сама, своими манипуляторами, без человека, успела упаковать ногу в регенерационный кокон, пока Сергей был без сознания. В обычных лечебных условиях, на больничной кровати и при хорошем питании от перелома за неделю не осталось бы и следа. А сам перелом в боевых условиях обычно приравнивался к ранению и тянул за нашивку на китель. Обычно девицы при виде такой нашивки космического пилота цепенеют и готовы на все. В общем, мечта пилота – быстро, легко и особо не больно.