Даже Александр бы не плакался в своем допотопном времени при условии квалифицированного медицинского обслуживания.

Вот только на Бирюзовой у него нет столько времени, чтобы залечить перелом. И нет комфортабельных условий. И нашивки ему никогда не получить на радость знакомых девчонок.

Он хмыкнул странной мысли – интересно, а на том свете он тоже предстанет с переломанной ногой? Неудобно как-то перед Всевышним оказаться с костылями. Или с кем он будет там встречаться – с апостолом Петром?

Это кто подумал, прежний Логинов? Или прилетевший из неоткуда Кирьянов?

Надо бы еще узнать, задохнется он или нет. Пока он, находясь в герметичном скафандре, дышал его запасами, то есть это часов десять, не больше. Аварийный запас больше не дает. А потом и думать не надо – жить или умирать. Дышать-то нечем!

Александр уловил эту мысль и обеспокоено бросил беглый взгляд на экран состояния скафандра. Там, помимо всего прочего, был еще примитивный определитель пригодности атмосферы к человеческим условиям. Так себе, конечно, но все же.

Тяжело вздохнул и досадливо прикусил губу. Вот не повезло, так не повезло. 100 процентов соответствия человеческому организму. Черт возьми и еще несколько дьяволов тебе в карман!

Бирюзовая полностью подходила под параметры человечества! Не зря сьюмены биологически были очень похожи на людей. Идеальных людей. И даже перья у него, как у ангелочков. Они росли в одинаковых условиях. И что делать, не стреляться же?

Хотя, конечно, все условия не 100 процентов. Но это как раз ничего.

Сознание Логинова запустило в мозг мысль, что даже в старых обжитых планетах Человеческого Сообщества всегда есть отклонения в десятые доли процента. Начиная от сотых процента, отклонения уже не рассматриваются. Ничего не сделаешь, слишком много переменных, начиная от радиации звезды и заканчивая характеристики воды и воздуха.

А уж как много планет, только проходящие терроформирование, имеют отклонения до 25%! И это считается нормально! Раз дышишь, значит, подошел. Людей до недавнего времени было много, жить негде. И заселяют массово людьми, женщинами и детьми!

Что ж, одна очень вероятная возможность погибнуть у него исчезла. После долгого пути и сражения запасы кислорода еще бы оставались, но совсем не много. Проститься с родными, вспомнить детство и привет.

Теперь даже не знаешь, радоваться, или горевать.

По данным датчиков, воздуха уже не больше, чем на полчаса. Затем он должен был бы спокойно задохнуться, философски глядя на далекие звезды. Лежал бы в капсуле и корчился от удушья в легких. А потом умер, бедный человек. Может свои бы нашли, а, может, чужие, ему уже будет все равно.

Зато живому сьюмены лучше бы не встретились. И их страшные звери.

Опять внедрились мысли старого хозяина:

«Вообще-то странно. Обычный итог карьеры пилота комического истребителя случается другой. Либо сгореть, либо умереть от удушья. И все один, поблизости ни врагов, ни друзей. И тело сгорит, разрушится, пропадет в необъятных просторах космоса.

А потом построят кенотаф, если у родственников денег хватит или казна решит, что имярек пилот достоин памятника.

Но не судьба. Что-то он не очень удачливый, если даже не может спокойно ибыстренько умереть.

Теперь нужно задать еще один вопрос – как он умрет? (когда и как лучше у Бога не спрашивать – засмеет). А вариантов смерти на обитаемой планете очень много.

Ладно. В таком случае ходить со сломанной ногой он уже не может, даже ползать ему никуда, но кусать попробует.

Год назад, когда он в последний раз был в отпуске, малолетний племянник двоюродной сестры очень просил подарить ему гермошлем. И очень плакал, когда дядя наотрез отказал. Где-то он сейчас со своим ребячьим желанием? Он бы с удовольствием подарил. На память. Точнее, на вечную память. Он еще молод, проживет долго, лишь бы сьюмены к Земле не прорвались и не превратили планету в безжизненную пустошь.

После анализа воздуха ходить в гермошлеме в полностью подходящей кислородной атмосфере было бы смешно. Как идиот пилот из сериала о сумасшедшем марсианине на Земле. Много смеха и издевок».

Кирьянов покачал головой на эти горько-философские мысли и спокойно снял гермошлем. Даже в танке у них специалисты дает от 50 до 80%. И ничего танкисты не только выживают, но и здоровых детей рожают!

Бирюзовая обрушила на человека массу запахов. Сергей невольно принюхался. Оба сознания призадумались, вспомнили прошлое.

После стерильного и не очень-то вкусного воздуха в скафандре, атмосфера планеты была живой и многовекторной даже в кабине капсулы. Благо та уже не была герметичной, потеряв по какой-то причине часть пластика обшивки.