Остается одно, судя по здоровью, – последнее несколько месяцев на квартире он полежит под медицинским присмотром приходящего фельдшера, а то и врача. На последнем этапе, ближе к смерти, ляжет на больничную койку, в специальный санитарный блок, к таким же, как он, бедолагам. А там уже на кладбище.

Или не на кладбище? Чем ближе к смерти, тем чаще и активнее во сне приходит к нему Зов. Оптимистично живет, волнует, собака. Дескать, Земля в опасности, помогай, рано тебе еще умирать! Родина в опасности

Кто, как не он, военный пенсионер, это не понимает! И хоть не его Россия, голос честно сказал, из параллельной Вселенной, а все одно русские. И даже все земляне.

Тело пусть издыхает и умирает, верой и правдой послужило хозяину, может ложиться под кладбищенский дерн, отдыхать. А душа она бессмертная, ей надо дальше жить. Тем более, оттуда говорят – без тебя тяжело. Как всегда, велика Россия, а Москву защищать некому, кроме тебя. Как говорится, ни шагу назад. И пусть воевать надо не с фашистами, а с какими-то там сьюменами. Наверное, зеленые, страшные, с лапами. Кирьянову, кроме как двухметровые лягушки больше и не представляются. Но война с ними идет тяжело, кровопролитная и пока проигрышная.

Конкретное предложение было, правда, совсем фантастическое, из разряда утопий, – дать согласие на перелет души в чужое тело и в нем бороться в инопланетянами. Довольно странно, хотя и не противно или страшно.

В больнице обиняками он интересовался у единственных прихожих из внешнего мира – медиками – от врачей и сестер до санитарок. Те, как правило, охотно соглашались, понимали, что тоже поговорить хочется. Все болтали, о чем хотели.

К сожалению, информационно он узнал совсем немного. Но и это было интересно и занимательно.

Молодой, подкованный на книжках и фильмах о космосе, врач сказал ему в перерыве между приемами лекарств, что, дескать, в мире может существовать бессчетное количество параллельных миров. И что, как только наука достигнет соответствующего уровня, с ними наладят связь. Может радио, а может и на гравитационных волнах.

Врач, скорее всего, был рьяный сторонник параллельных вселенных и был так поболтать с, как ему казалось, единомышленником, что даже лечить перестал.

Александр Сергеевич кивал, в нужных местах угукал, показывая, что еще не умер и не в обмороке, все слышит и понимает. И его действительно интересно. А сам мотал на свой пышный ус, да запоминал. Понимал он, правда, немного. Очень уж много умных слов и иностранных терминов.

Одно он усвоил четко – это не сказка, а что наука еще не понимает, так это проблема науки, а не отдельного человека. И то, что он слышит в голове голос – не признак психического расстройства, а стремление товарищи из параллельной вселенной действительно наладить с ним полномасштабный контакт.

И когда лечащие врачи стали слишком уж часто и прозрачно намекать на скорую близлежащую смерть, а самому ему все чаще приходили обмороки и потери сознания по причине плохой работы, а то и просто остановки сердца, он окончательно решился. Что его держит на Земле? Могилка жены в российском сегменте в Средней Азии, да замужние дочери по городам Урала. И там, и тут уже совершенно не нужен и даже, похоже, только мешаешься, особенно дочерям.

После одного такого бессознательного «полета», когда реаниматоры его с трудом вывели из обморочного состояния, и практически в открытую говорили, что следующая остановка сердца последняя и наука, а вместе с ней и медицина, уже бессильна. Он, еще весь в слабости и пессимизма от близкой смерти, положительно ответил на очередной дежурный сигнал – предложение о сотрудничестве. Дескать, согласен на все ваши предложения, начинайте работать.

И замер. Может, это в самом деле бред больного и старого человека?

Но нет, ему сразу ответили. Обрадовались, конечно. Сообщили, что предлагаемое тело готово, его сегодняшний хозяин готов уступить, как только он даст знать.

На вопрос Александра Сергеевича, как же он полетит и какая техническая база от него нужна, ему ответили, чтобы он не беспокоился, от него никакая техническая база не требуется. С его стороны нужно лишь большое желание и произношение вот этой фразы. И ему было произнесено длинное и непонятное предложение, которое он должен обязательно, без ошибок – грамматических и звуковых – произнести.

И как только его произнесет, четко и разборчиво, но не обязательно громко. И где угодно – хоть в постели, хоть в автомобиле, хоть, извините, в туалете.

При этом для собственного спокойствия надо закрыть глаза. Иначе возникнут головокружения и, возможно, тошнота.

А так, он окажется в новом, относительно молодом теле, которое не болеет никакими болезнями, не имеет никаких проблем ни перед государством, ни перед своей совестью, и вообще, обладает только хорошие, долговременные перспективы.