Быстро сориентировавшись, он снова стал набирать в лёгкие воздух. Прошла целая минута, пока он смог подготовиться и вновь пустить воздух через гортань, порождая на этот раз ещё более пронзительный и высокий звук. Воины, что стали понемногу приходить в себя и вставать, опять схватились за уши.

За эту минуту очнулся шевалье и начал читать заклинания, поднять пистолет ему не позволило ушибленное плечо. Поднялся на ноги и Афанасий. Схватив саблю, он успел сделать пару шагов вперёд, когда его вновь накрыла волна ужасного звука. Получив звуковой удар, он упал, и его стошнило.

В это время Вадим, получив передышку после выстрела, принялся лихорадочно соображать. Он не знал, что с ними произошло, и кто мог напасть подобным образом. Мысли в голове теснились огромным злым роем, пытаясь найти нужное решение проблемы. Одно он понимал: если ничего не придумает, им всем наступит конец. Но что же делать и как быть?

Самое простое — закрыть собственные уши. Но чем? Взгляд его упал на землю и, не найдя ничего лучшего, он схватил кусок влажной грязи, завернул в лист и стал лихорадочно запихивать себе в уши. Не удовлетворившись этим, он оторвал от одежды кусок ткани и плотно замотал уши, обвязав вокруг головы. На этом лимит тишины для них закончился.

Соловей-разбойник, вдохнув полной грудью и опять раздувшись, как рыба фугу, вновь принялся свистеть. Даже сквозь ткань и грязь в ушах оглушительный свист проникал Вадиму в голову, но уже не мог оказать на него такого сильного влияния, как на других. С трудом поднявшись на ноги, Вадим пошёл к лежащей на боку телеге, возле которой билась в безуспешных попытках освободиться их лошадь.

Пищаль вывалилась с обоза и лежала на дороге. Взяв её в руки, Вадим дрожащими руками открыл пороховницу и стал насыпать порох на полку. Тот просыпался мимо, норовил попасть не туда, но Вадим упорно продолжал заполнять им полку ружья, не жалея.

Закончив, он подхватил валявшуюся тут же деревянную треногу, с силой ткнул её в землю и, положив в расщелину ствол пищали, начал целиться. Взгляд его стал бродить по сторонам, выискивая, кто их убивал. И вскоре он смог заметить того, кто дул в их сторону, выдавая столь истошные звуки.

Чуть правее дороги рос большой дуб, немного нависая над ней раскидистой кроной. В его развилке и устроился некто, больше похожий на жабу в человеческом обличье. Вадим смог рассмотреть туго надутые щёки, огромную раздутую грудь и выпученные, как у рака, чёрные тупые глаза.

— Ща ты получишь прямо в глаз, — шепнул сам себе Вадим и спустил курок. Тот сухо щёлкнул, но искру не выбил.

«Осечка!» — похолодел Белозёрцев, и не зря.

Соловей-разбойник уже успел заметить странного воина, что смог не поддаться чарам его голоса. И этот воин устанавливал на дороге пищаль, направляя удар на него. Соловей к этому времени почти выдохнул весь воздух, и во второй раз решил прерваться, чтобы перевести дух. Какой сегодня неудачный день, ни разу такой осечки с ним не случилось, и вот, на тебе!

Он бросил прогонять воздух через гортань, мигом спустив его весь без остатка.

— Калдон, Балдон! Убить воина! — проревел он приказ.

Братья услышали его, да они и сами успели заметить грозившую их кормильцу опасность. У обоих имелись арбалеты, осталось только подхватить их и прицелиться во врага.

Вадим, судорожно взводивший повторно курок оружия, внезапно увидел, как из-за дерева встают двое косматых людей, и каждый из них держит в руках устрашающего вида арбалеты.

— Бл… — только и успел он сказать, и опрометью рухнул на землю, бросив пищаль. Свистнули болты, один пропорол на спине Вадима одежду, другой пролетел над головой, колыхнув волосы и даже выдрав небольшой их клок.

Брошенная на произвол судьбы пищаль, резко упав на землю, самопроизвольно спустила курки. Порох, слетевший с полки, от удара курков по кремню и искры от него воспламенился и один из всполохов дотянулся до запального отверстия. Порох воспламенился и пищаль выстрелила.

На свою беду, в это время один из братьев выскочил на дорогу, чтобы добить стрелка, но тут его настигла вылетевшая из пищали пуля, попав разбойнику в лодыжку.

— А, — заорал, а потом стал материться Балдон, — А!!!

Вадим поднялся и бросился к месту, где остался лежать его пистоль. Схватил и принялся перезаряжать, но опять замешкался. Второй брат, Калдон, стал вновь натягивать тетиву и направил самострел прямо в грудь Вадиму. Но выстрелить не успел.

— Бах! — грохнул выстрел, разбойника развернуло от удара пули, и он рухнул в траву с пробитой грудью.

Вадим оглянулся и заметил, как шевалье встал, отбросил оружие и, обнажив саблю, направился вперёд, чтобы добить другого разбойника. Но не успел он догнать ковыляющего в лес раненого, как Соловей выдал свою третью трель. Шевалье прошептал какое-то заклинание, но безуспешно, и свалился наземь, крепко зажав уши.