Результаты в основном были, конечно же, по первому номеру вечерки, потому как второй вышел в прошлую пятницу, и читатели в массе своей еще просто не успели прислать заполненные бюллетени. Однако примерная картина все же складывалась: большинство голосов получила Зоя, собрав заодно восторженные комплименты учителей физики, инженеров, врачей и, разумеется, ликвидаторов. Жеребкин с отцом Варсонофием шли, что называется, ноздря в ноздрю, и это весьма удивило Хватова. Я-то понимал, что люди просто соскучились по чему-то необъяснимому, пытались искать смысл жизни и утерянные традиции. А товарищ Голянтов мало того, что в этом всем разбирался, так еще и был в городе популярной фигурой. Но что интересно, в редакцию в связи с этим пришло множество писем с требованием дать трибуну и представителям других конфессий… Сеславинский набрал скромно, зато бюллетени в его поддержку были исписаны чуть ли не поперек — поклонники директора дома культуры писали объемные комментарии. Собственно, вот и новая подборка вырисовывается с народным мнением.

Штатные журналисты меня тоже смогли удивить. Те, кто изначально воспринял мою идею со скрипом и даже в штыки, словно открыли в себе второе дыхание. Старички вроде Шикина и Метелиной наступали на пятки молодежи, а Евлампия Тимофеевна Горина, которую я уже почти списал, собрала приличную долю поддержки. Я понимал, что дело тут, скорее всего, в привычках многих читателей. Нравится, например, пожилому бригадиру ее стиль написания про пойменные луга, они и будет горой стоять. А вот Бульбаш, скажем, который меня чаще радовал, вдруг дал слабину, пропустив вперед Никиту Добрынина. Но интересней всего было узнавать, какие рубрики нравились читателям. И тут я видел, что большинство моих идей прижились. С хит-парадами, правда, вот не заладилось — многие не понимали их смысл. А интересные детали из истории города и языковые ликбезы вроде неправильных ударений — здесь андроповцы проявляли искреннее любопытство. Как и Хватов, который живо схватился за авторучку и принялся что-то строчить в блокнот, время от времени довольно покрякивая. Наверняка что-то с собой увезет для «Калининской правды». А мне не жалко, честно.

Параллельно, пока мы копались в письмах и заполненных бюллетенях, Богдан Серафимович объяснил, в чем он сам видит помощь, о которой говорил. Мол, у меня полная свобода действий, но при необходимости он, Хватов, будет подключаться и разгружать меня организационно. Даже предложил вычитывать работы колумнистов, однако я вежливо отказался, сославшись на то, что хочу пока делать это сам. Хватов не настаивал, говорил, что тогда будет спокойно заниматься уже своей работой — в обкоме ему надавали кучу заданий идеологического характера.

На мой взгляд, Богдан Серафимович немного темнил — и так понятно, что его прислали за мной приглядывать. Не вмешиваться слишком уж откровенно, но при необходимости использовать все выданные в областном центре полномочия. Какие именно, думать пока не хотелось. Гораздо сильнее меня волновала предстоящая встреча с Сивым, которую обещал организовать Вовка Загораев. Я, конечно, не мог назвать себя знатоком улично-пацанской культуры, но тот факт, что лидер «хулиганов» согласился на поговорить не сразу, говорил о его более сильной позиции. С другой стороны, мог и вовсе послать лесом-полем…

— Евгений Семенович, на проводе Владимир Борисович Загораев, — сообщила Валечка, когда мой знакомый каким-то чудом прорвался сквозь сонмища желающих поучаствовать в заседаниях клуба «Вече». Я уж молчу о том, что Валетов с Трофимом-Душеведом привели еще нескольких таких же чудиков — искателя философских истин в картинах Николая Рериха, исследователя привидений и даже нашего местного андроповского криптозоолога. Кого тот пытался обнаружить, я так толком и не понял, вроде какую-то кикимору. А оба они — криптозоолог и Питер Венкман^[26] местного разлива — при почтительном молчании поклонника учения Рериха просто чуть не вынули мне мозг, упрашивая выслать газетную экспедицию в детский дом в поселке Лесозаготовителей.

— Понимаете, Евгений Семенович, — убеждал меня типичный домашний сыч лет сорока пяти в индийском колючем свитере, — в наш материалистический век мы напраснейшим образом игнорируем тонкие материи… А между тем, внетелесные путешествия, которые практикует наш Электрон Сергеевич, доказывают существование нематериальных планов.

— Астрал! — подхватывал сам Валетов. — Эфир!

Мне пришлось принять всю эту эзотерическую компанию, потому что иначе я бы опять же нарушил собственный принцип. Я имею в виду демократию. Если есть люди, которым интересны тонкие материи, у меня нет права глушить их мнение. Иначе грош цена тому же клубу «Вече». А потому хотя бы из вежливости я и решил их выслушать. Тем более что — вот ведь казус! — криптозоолог и «гоустхантер»^[27] умудрились-таки собрать каждый по полсотни подписей. И лишь скромный поклонник художественной философии пока не снискал достаточное число сторонников в нашем Андроповске.