«Это что же выходит, дядюшка Джо меняет курс? Так испугался предстоящей войны с немцами, что готов платить не только золотом? С другой стороны, если все получится, то можно и на скромный памятник на площади Цахала рассчитывать. Но как ловко они это провернули с точки зрения конспирации. Подсунули мне комикс, потом «художник» этот целый спектакль разыграл, сейчас вот тоже сидим, коммерцию обсуждаем. Все будущие контакты можно объяснить общим бизнесом, никто не подкопается».

– Я поговорю, с кем вы просите, господа.

– Зачем так официально, Лоренс. Или мы уже не деловые партнеры?

– Это вы мне скажите, Виктор. Ведь теперь, я так понимаю, вы хотите дружить с господином Унтермайером?

– С ним будут говорить люди с большими звездами, а я всего лишь майор, скромный художественный руководитель артели «Пчела». Или вы забыли?

– С вами, товарищи, и собственное имя забудешь. Тогда что предложит мне ваша «Пчела»?

– Вам пятьдесят процентов плюс одна акция. Производство в США, но нужен офис в Швейцарии или Швеции. С нас идеи, с вас – их реализация.

– Могу предложить вам тридцать, но только из уважения к вам, Виктор, – выдвинул свою цену мистер Штейнгардт, готовясь торговаться.

– Согласен. Но тогда наши люди должны иметь возможность контролировать все денежные потоки. Я получу тридцать центов с каждого заработанного нами доллара, с экранизаций, с передачи прав третьим лицам, с игрушек, со скрытой рекламы.

– С какой рекламы?

– Если, скажем, «Кока-Кола» хочет, чтобы положительные герои наших комиксов пили именно ее напиток, то пусть платит, и никаких проблем.

– О, какое азиатское коварство! Но идея мне нравится, я согласен.

– И прекрасно. У меня еще много идей, которые принесут нам миллионы.

– Тогда предлагаю на этом сегодня и закончить. Мне нужно все обдумать и связаться с… потенциальными акционерами нашего маленького предприятия.

Мужчины встали, и американский посол поочередно пожал руки красным командирам.

– Признаться, не ожидал, что наша встреча будет настолько продуктивной. Давайте встретимся через неделю в это же время, и тогда уже более детально, с цифрами, поговорим о нашем общем деле.

– Не возражаю.

– До скорой встречи, товарищи.

Не успела новенькая, сверкающая черным лаком эмка отъехать от посольства и ста метров, как Александр Иванович Запорожец понял, что разговор с американским послом дался майору намного труднее, чем это казалось со стороны. Сидящего слева от комиссара майора била крупная дрожь, вены на лбу вздулись, а побелевшие от напряжения пальцы вцепились в спинку водительского сиденья.

– Виктор, что с тобой? Водитель, останови! Быстрее!

Не дожидаясь, пока автомобиль затормозит, Запорожец вытащил плоскую фляжку и попытался просунуть горлышко между зубов майора. В салоне резко запахло марочным коньяком, потому как большая часть содержимого фляжки вылилась на шинель.

– Черт!

Машина проскочила перекресток, резко повернула направо и практически сразу встала, прижавшись к студенческому клубу, расположенному в бывшей Татианинской церкви. Водитель повернулся, протягивая комиссару желтоватую таблетку.

– Пропихните ему между зубов, это успокоительное.

Лекарство подействовало почти мгновенно, не прошло и пары минут, как Командир пришел в себя, хотя пальцы на руках еще чуть подрагивали.

– Перепугал ты меня, Виктор.

– Извините, Александр Иванович, иногда перенервничаю сильно, и начинает трясти – наверное, последствия ранений.

– Да уж. А я думал, у тебя вообще нервов нету, как ты этого американчика уработал, за такое и орден мало. Но если сорвется… Теперь мы с тобой, как в той пословице: или грудь в крестах, или голова в кустах.

– Да за такое дело и головы не жалко, Александр Иванович. Если получится вырвать хотя бы часть денег из того потока, что идет от сионистов нацистам, уже считай, не зря жизнь прожили. Сколько это наших советских жизней спасет в предстоящей войне. А вот после победы подумаем, по пути ли нам с пейсатыми товарищами.

– Подумаем, крепко подумаем. Ну что, в Кремль?

– В Кремль.

– Охренеть! Так, значит, теперь за каждый наш комикс американцы валютой платить будут?

– Может, валютой, может, нет, посмотрим. Но, думаю, Валеру у нас заберут в любом случае.

– В Москву?

– Скорее всего.

– Так, может, не отдавать?

Делая очередной шаг, Командир ткнул тростью в снег и, не найдя опоры, споткнулся.

– Черт! Чё у тя за ямы тут, чуть не убился!

– Так это, когда «бурилку» испытывали, насверлили тут. Кто ж знал, что Командир тут тростью будет во все дырки тыкать, – с совершенно серьезным лицом ответил Барс.

– Позлорадствуй мне тут, позлорадствуй. У него тут на глазах старший по званию, можно сказать, со смертью на волосок разминулся, а он ржет, как жеребец стоялый. Или ты, Андрюха, слово «сарказм» выучил?

– Виноват, товарищ майор! Соль ночами грызть буду, пока не исправлюсь.

– Вот! То-то же. Валеру нам позже сами вернут, помяни мое слово. А вот что такое «бурилка», давай поподробнее.