Когда я открыла глаза, оказалось, что Белому Мареву происходящее очень и очень не понравилось. Настолько сильно, что оно принялось скукоживаться, втягиваться само в себя, словно напуганное морское животное, неосторожно высунувшее наружу тысячу своих щупалец.

Теперь же, собрав щупальца, оно кинулось наутек — улепетывало со всех своих ног. Уже очень скоро на склоне не осталось ни единого щупальца — Белое Марево позорно сбежало.

Я боялась радоваться, но, кажется, это была… победа!

Тут и люди Маркуса ДерХарра принялись переговариваться — их голоса звучали довольно, громко. Раздался взрыв смеха, и я поняла, что не ошиблась. Опасность миновала, и Маркус ДерХарр сделал свое дело.

Вернее, его драконья магия и драконья кровь.

В этот момент мы наконец-таки свернули за скалу, и я потеряла герцога из виду. Но, судя по разговорам, нам стоило продолжить движение, потому что командир сперва поставит какие-то там метки, после чего сразу же нас нагонит.

— Все хорошо, Кэрри! — повернулась я к девочке. Добралась до нее, сидевшей в углу, и улыбнулась: — Вот видишь, все обошлось! Белое Марево испугалось и убежало куда глаза глядят, так что нас оно уже больше не потревожит.

Тут Кэрри всхлипнула, а я вытаращила глаза — на правом запястье у девочки был длинный порез, который она зажимала второй рукой. Смотрела на меня, а рядом валялся нож — один из тех, которые я сунула в корзину с кухонной утварью.

— Кэрри, но зачем?! — выдохнула я в полнейшем ужасе. — Зачем ты с собой это сделала?!

Она снова ничего ответила — лишь покачала головой, уставившись на меня огромными, в полумраке повозки казавшимися черными глазами. На это я мысленно выругалась — не досмотрела, хороша же мать!.. — после чего кинулась к сундучку с перевязочными материалами.

Но замерла и сделала глубокий вздох, чувствуя, что у меня трясутся руки.

Так, сперва нужно успокоиться, сказала я себе, затем промыть рану и постараться понять, насколько она глубокая. Кажется, шить ничего не придется, и мы с Кэрри отделаемся легким испугом. Но этот «испуг» нужно обязательно обработать и перевязать. А потом… спрятать ножи от греха подальше!

Что же касается самого факта пореза — подозреваю, это какой-то заворот детской психики на фоне устойчивого стресса.

Стресса у Кэрри за последний день было предостаточно — сперва она потерялась, и непонятно где ее родня. Затем очутилась в горной реке, в которой чуть было не утонула. После этого на нас напали разбойники, а потом еще и Белое Марево — и все в один день. Тут не только ребенок, тут и любой взрослый свихнется от окружающей действительности!

К тому же, я о таком уже слышала. Сама тоже отличилась — мама в детстве ругала меня за то, что я резала себе волосы и дырявила ножницами колготки. Даже водила меня к детскому психологу, который ей что-то там объяснял, опять же, все списав на стресс.

Поэтому я решила, что ругать Кэрри не стану.

Промыла рану, порадовавшись тому, что догадалась набрать в кувшин чистой воды. Затем, покосившись на Джоша, о чем-то вздыхавшего на краю повозки, вытащила обнаруженный во время уборки бутыль со спиртным. Осторожно продезинфицировала порез на руке девочки, не забыв на него подуть, после чего наложила повязку.

— Пообещай мне, — сказала я, — что ты больше никогда не будешь так делать! Это неправильно, Кэрри! Ты не должна причинять себе вред.

— Обещаю, мамочка! — торжественно произнесла она. — Клянусь, это было в последний раз! Когда я так делаю, ничего хорошего из этого не получается.

— Ты права, ничего хорошего из этого не получилось, — отозвалась я, подумав, что ее слова прозвучали довольно-таки двусмысленно. Вернее, их истинного смысла я так и не уловила. — Если тебе плохо или страшно, ты всегда можешь прийти по мне, и я…

Кэрри кинулась в мои объятия, и я ее обняла.

В этот момент в повозку заглянул Стефан. Принюхался.

— Хлебнула? — спросил у меня. — Ну что же, мне тоже не помешает! — после чего подхватил оставленную мною бутылку и снова исчез на козлах, а я не стала ему объяснять, что ничего не хлебнула.

Про рану Кэрри тоже решила ничего не говорить. Ни ему, ни Джошу, отправившемуся к своему компаньону на козлы, естественно, чтобы тоже хлебнуть на радостях из-за того, что мы в очередной раз спаслись.

Меньше знают, лучше спят, подумала я.

Затем выглянула наружу — оказалось, мимо полотняного бока повозки как раз проезжал мрачный и задумчивый Маркус ДерХарр. Мне захотелось его окликнуть и спросить — быть может, ему тоже нужно обработать и перевязать рану?

Но не рискнула — герцог Бриарона оказался настолько глубоко погружен в свои мысли, что он попросту не обратил на меня внимания.