Зенжинский и сейчас стоял в полукоматозном состоянии, бездумно пялясь в бегущие волны реки. Чувство голода медленно разъедало его внутренности, временами пробуждая в голове человеческие чувства, что иногда даже брали вверх над животным началом. Рядом также застыли его пятеро подельников, экономя энергию в отсутствии пищи. Они могли стоять так очень долго. Всё же они являлись полуживыми, а не мёртвыми и существовали благодаря несколько другим законам.

Внезапно со стороны села послышался человеческий вскрик. Зенжинский встрепенулся, его глаза загорелись адовым огнём, и он повернулся в сторону села. Некоторое время ничего не было слышно, но потом ветер донёс приглушённые расстоянием звуки человеческой речи.

Медленно поворачиваясь и делая первые шаги, вся шестёрка мертвяков целенаправленно двинулась в сторону села. С каждым шагом их движения становились всё более уверенными и быстрыми. Скованность одеревеневших от долгого стояния мышц уходила, и вот уже вся свора полумертвецов, жадно вслушиваясь и внюхиваясь, устремилась в село.

Вадим, немного осмотревшись и поняв, что явная опасность отсутствует, уже более смело шагал вперёд, выискивая среди изб вишнёвые деревья. Найдя нужное, он с удовольствием содрал с его коры смолу и пошлёпал дальше, стараясь не наступать на острые ветки ногами в лаптях. Они, кстати, были хоть и не сильно удобными, но всё же это оказалось лучше, чем шагать босиком. Нужно ещё научиться их вязать, потому как купить кожаную обувь здесь практически невозможно. А уж сколько она стоит⁈

Хорошо, что стёкла на земле не попадались, металлические гвозди или пластины тоже, но шишки, сучковатые ветки, камешки и острая трава изрядно ранили ноги.

Вадим спокойно набивал маленький мешочек вишнёвой смолой, когда услышал испуганный вскрик. Кажется, это был Сергей, а может быть и Пётр. Перехватив удобнее сулицу, Вадим поспешил к товарищам.

Основная группа монахов обшаривала ближнее подворье, в отличие от него, возившегося среди фруктовых деревьев в соседнем доме. И теперь оттуда слышался непонятный шум. Вадим выскочил из-за угла дома и застыл от страха, попав сразу в разгар развернувшегося сражения.

Пётр в ужасе беспорядочно бил копьём по воздуху, а в его шею впился зубами здоровый,нет, не мертвяк, по виду вроде бы живой, а вроде и нет, судя по его поступкам. Послушник Сергей медленно отступал, весь белый от ужаса, время от времени тыкая копьём в напавшего на него бесноватого. Чуть в стороне от них находились кузнец и отец Анисим.

Отец Анисим молился, видимо, надеясь на чудо или святость, но чуда не происходило. Елизар усилено крутил бердышом, отбиваясь сразу от четверых бесноватых, и только длина его грозного оружия не давала им возможность напасть и сожрать глупого монаха. У мертвецов в руках имелось оружие: у кого сабля, у кого кинжал и даже копьё.

У одного из нихоказалась отрублена левая рука, но он сражался, как ни в чём не бывало. Культя даже затянулась почерневшей и запёкшейся, словно от жара, кровью. Да и все напавшие мертвяки мало походили на те трупы, что шагали, как пресловутые зомби. Эти, пусть и с пустым взглядом, как на подбор, чёрных глаз, но были значительно бодрее и «живее».

И это шокировало Вадима, он просто не знал, что предпринять. Да и вообще, зомби ли это? Всё же в его сознании бесноватые пока не укладывались: он не знал, чего от них ожидать, и на что они способны. Мертвяки мертвяками, но это точно не они. А нападавшие казались неутомимыми. Не издавая ни одного звука, они продолжали нападать всей толпой.

Страшный животный ужас накрыл Вадима с головой. Он взглянул на свою сулицу. Короткое древко с таким же маленьким наконечником не внушало никаких надежд. Это против зомби-мертвяков оно могло помочь, а против полуживых бесноватыхналичие такого оружия казалось очень спорным противовесом. Один из трёх мертвяков, что нападали на кузнеца, заметил новую мишень и одним прыжком оказался почти рядом.

— Ургггггххххххххх! — прорычал-прошипел он и уставился прямо в глаза Вадима.

— Мамаааа! — Вадим, что есть силы, ткнул сулицей и промахнулся. Монстр легко перехватил его копьё своей рукой, которая уже больше походила на звериную лапу, и вырвал из рук Вадима. Последнее, что запомнил Вадим, это толстые ороговевшие длинные ногти какого-то мерзко-коричневого цвета, на конце имевшие траурный чёрный цвет навеки въевшейся грязи.

Страх удушающей волной бросился Вадиму в голову, он высоко подпрыгнул, упал, уходя от удара второй руки монстра, покатился по земле, вскочил и бросился бежать. Он не чувствовал ни рук, ни ног. Его ступни едва касались земли, с такой огромной скоростью он бежал. Наверное, ни один чемпион по бегу на любые дистанции не смог бы его обогнать в этот момент.

Он скорее не бежал, а летел по воздуху, и лишь только частое мелькание его лаптей указывало, что это не так. Они же его и привели в чувство. Один из топотков зацепился за веточку придорожного кустарника и слетел с ноги. Потеряв его, Вадим неосторожно наступил голой ступнёй на еловую шишку, валявшуюся на дороге, от полученной боли взвыл и резко полетел в пыль и дорожную грязь.