Через сутки Серафим и Аким, как и договаривались, снова встретились у ворот. Настоятель на этот раз разрешил бродить им до вечера, и Серафим подготовился намного лучше, чем в первый раз. Ну, он так посчитал. Также они вышли за ворота и направились в сторону села. На этот раз они шли намного бодрее и веселее, и совсем не обратили внимания на то, что перед селом резко замолкли в лесу птицы. Правда, потом они снова запищали, но гораздо тише.

Обойдя дома, уже осмотренные и разграбленные, монахи прошли дальше. По пути им достались дома, которые успели осмотреть кузнец с Вадимом, но весьма поверхностно. Аким, словно почувствовав добычу, коршуном ринулся в ближайшую избу, тут же скрывшись внутри.

Серафим же, оставив Акима, стал осторожно пробираться огородами между домов. В руках он наготове держал конструкцию, которую он изготовил в качестве магической ловушки. Если бы это увидел Вадим, то здорово удивился, а скорее, просто посмеялся над наивным дурачком. Но Вадим работал с кузнецом и о походе Серафима даже не подозревал.

Аким, обшарив избу, выскользнул из неё, потрясая горшком с прогорклым маслом. Добыча его радовала, оглядевшись, он сразу же юркнул в другую хату. Серафим поморщился, увидев счастливого Акима. Ну, что за дурак? И стал рассматривать лежащий впереди упокоенный труп.

Осторожно подойдя, он бросил свою ловушку на обезглавленного мертвяка и стал напевать запретные псалмы, надеясь на какой-то эффект. Но гнилое мясо, оно везде гнилое мясо, и кроме вони в ответ ничего больше Серафим не получил. Не особо огорчившись, Серафим пошёл дальше, и им тут же «повезло», они наткнулись на бесноватого.

Они не знали, что им оказался Зенжинский, что выжил после встречи с Елизаром, но не ушёл из села, а спрятался в нём на время. Больше в округе не осталось ни мертвяков, ни бесноватых. Всех уже упокоили.

Честь схлестнуться с ним выпала Серафиму. Внезапно из-за угла дома вышла однорукая человеческая фигура и направилась прямо к нему, дико хрипя от ярости. Серафим с глупым облегчением подумал, что вот он сейчас и узнает всё, ну и узнал, конечно.

Мертвяк шёл к нему, непрерывно бормоча, а в его единственной руке лежал здоровенный тесак. Наскоро собрав свою шестиугольную конструкцию, Серафим, словно ковбой, метнул её бесу в голову. Серафим, хоть и был монахом, но отличался ловкостью и сноровкой. Конструкция повисла на толстой шее беса и заболталась на нём.

Чернокнижник тут же стал нараспев петь псалмы, мертвяк замешкался на какое-то время, а потом, встряхнувшись, вновь пошёл на него. Инок отшатнулся и громче стал напевать протяжные слова на древнегреческом языке. Но всё тщетно. До него не сразу дошло, что его жизнь в опасности, а когда дошло, то…

Он успел отшатнуться назад, когда тесак монстра в человеческом обличье просвистел мимо его лица. Зенжинский содрал с себя наброшенный шестиугольник и громко заревел. Нелепая конструкция, разваливаясь на куски, осыпалась на землю. Серафим схватился за топор, больше не помышляя ни о чём. К сожалению, владел топором Серафим очень плохо, да и вообще забыл, когда брал его в руки.

В это время из дома выскочил Аким, радостно потрясая найденным кошелем. Он поднял глаза на Серафима и тут же сдал назад от неожиданной картины.

— Помоги! — в отчаянье заорал Серафим.

— Бог поможет! — отозвался в ответ Аким и, сунув кошель за пазуху, решил броситься наутёк. Но ум он ещё не потерял, а потому подхватил лежащую невдалеке рогатину и побежал дальше. Не успел он отбежать далеко, как замедлил шаг. Нет, дорогу никто ему не преградил, все мертвяки уже лежали упокоенными, один Зержинский вышел на тропу войны.

Аким добежал до конца деревни и, остановившись, стал чесать свою «репу». Вот добежит он до монастыря, а что будет дальше делать? Настоятель с него спросит, а уходить из монастыря и некуда. Не каликом же перехожим становиться⁈ Надо возвращаться, если Серафим спасся, то и хорошо, он его всё равно не сдаст, потому как, что он скажет настоятелю? А если погиб, то можно поживиться, да и добить его, только тело перенести в другое место, подальше от деревни.

Да то наука не сложная. Соорудит волокушу наскоро, да перетянет куда надобно, а потом вернётся и скажет, что на них напали, еле отбился, да пришлось заодно и Серафима упокоить, или оставить там помирать, пусть его Вадим этот добьёт снова по приказу. Всё для себя решив, Аким мотнул бородёнкой и, убрав топор, взял рогатину на изготовку и, крадучись, направился к месту, где оставил товарища.

Серафим тем временем отмахивался топором от напавшего на него беса, но тот, поймав топор, выкрутил его из рук Серафима. Тонко подвывая от охватившего его страха, Серафим бросился бежать ещё быстрее, чем Аким. Но убежать ему Зенжинский не дал, а швырнул в него свой тесак, попав по касательной в правое плечо. От сильного удара и боли Серафим свалился наземь. Не помня себя от страха, снова вскочил и попытался бросился наутёк.