— Ноги дороже денег, побережёшь, глядишь, и спасут, когда от мертвяков убегать будешь.

Торговец посмурнел.

— То твоя правда. Мертвяков расплодилось, просто жуть. Да и Болотников со своим войском бродит где-то, а ещё и бандитов разных развелось, всех и не упомнишь. Едва Хлопка угомонили, да шайку по лесам разбили, так другие лезут лиходеи, и не поймёшь, чего больше бояться: то ли люда разбойного, то ли мертвяков богопротивных.

— Мертвяков надо бояться, купец. Укусит раз, и себя потеряешь, ничего чувствовать не будешь, вроде и живой, да неживой. Страшно это, видел я их не раз, да больше десятка упокоил. Лучше в бою сдохнуть, чем потом ужасом дьявольским по лесам скитаться. И главное, не осознаёшь ты себя. Ум твой умер, а тело ещё живое вроде. Страшно это.

— Эх, твоя правда, паря. Вот, смотри, чёботы, как раз на тебя.

Из-под прилавка снова оказались явлены очередные то ли полуботинки, то ли короткие сапоги, но уже больше похожие на ботинки с высоким берцем. И кожа у них казалась мягче, и подошва на подошву похожая, и в носке пригожи.

— Меряй по себе.

Вадим быстро скинул лапти и сунул ноги в новые чёботы. Обувка немного жала в носках, а в середине оказалась большевата, но это лучше, чем лапти, от которых у Вадима уже образовались ороговевшие мозоли.

— Беру! — и Вадим выложил из кошеля две монеты: полторак и трояк польский. — И на сестру что-нибудь есть?

— Кажи ногу? — глянул на Агашу купец. Та, хоть и мала возрастом, а быстренько выпростала ножку и явила её под нос купцу.

— Гм, — глядя на маленькие грязные пальцы девочки, хмыкнул купец. — Нога ещё будет расти, сколько тебе годочков?

— Та, почитай, двенадцать зим ужо, — раскраснелась Агаша, скоро и в девки выйду.

— Ну-ну, — ещё раз хмыкнул купец. — На бабу чёботы переводить не советую, есть у меня из обрезков обувка. Не лапти уже, но и не чёботы, в самый раз ей будет.

Он нырнул в лавку и вскоре вынес оттуда искомое. Агаша, примерила обувь и сказала, что ей впору. Может, они ей и жали, либо, наоборот, оказались большими, но мудрая девочка рассудила, что пока дают, надо брать. Жмут, так растянутся, а большие, так ещё лучше, дольше поносит.

— Сколько? — спросил Вадим.

— Цена — копейка!

— По рукам!

— По рукам! — и они расстались, довольные сделкой.

Вадим сразу же переобулся в новую обувь и неторопливо пошёл дальше. Агаша тоже не стала снимать купленные чоботы, а стоптанные лапти сунула в свой заплечный мешок и, схватив руку Вадима, принялась её исступлённо целовать.

— А ты меня замуж возьмёшь!

— Ты, девчонка совсем, какой замуж? — опешил Вадим.

— Так и что? На следующий год мне уж тринадцать годочков пойдёт, кровь ронять буду первую, и сразу на выданье. У нас, почитай, в селе все так замуж выходили, в пятнадцать уже старая считалась или родители лучшую пару искали.

— Нет, мне бы с собой разобраться. Рано ещё мне жениться.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать, — обронил Вадим.

— Двадцать⁈ — широко распахнула глаза девочка. — Ты уже такой старый!

Вадим только хмыкнул на это.

— Вот пристрою тебя и пойду в Москву, одному сподручнее идти и отбиваться, и вообще.

— Я хочу с тобою, я хорошая, справная, у меня и титьки скоро вырастут.

Вадим, грустно глянул на неё, опустил свою ладонь ей на повязанную платком голову и сказал.

— Погибнем мы, Агаша, если пойдём вместе: и тебя не смогу защитить, и сам сгину.

Девочка всё поняла, и горькие слёзы брызнули из её глаз.

— Не журись, я вернусь и присмотрю за тобою, но пока нам надо просто выжить здесь. В плохие руки тебя не отдам и не брошу. Нельзя бросать тех, за кого в ответе, — вдруг произнес он чью-то старую и давно забытую фразу. — В ответе.

Переключившись на другое, он вспомнил, что ещё хотел что-то спросить и вернулся обратно.

— А остановиться на постой где можно? — обратился он вновь к купцу.

— Так почти у всех можно, деньга каждому нужна. А молодому парню лучше остановиться там, где девок молодых много. Оно, глядишь, и понравится кака.

Вадим промолчал, подумав, что где много девок, там много и проблем. А где много проблем, там жизнь хреновая. Торговец правильно понял молчание Вадима и сразу же предложил новый вариант.

— А тогда к Марусе-швее иди. У неё дом большой, да детей полна горница, всех и не прокормить, а для гостя завсегда лучший угол найдётся. Да и сеструхе твоей с ними лучше всего быть. Она вон где живёт! — и торговец ткнул пальцем вперёд, указывая путь. — Пройдёшь отсюда три дома, повернёшь за угол, отсчитаешь ещё два и увидишь большой дом с резным крыльцом, тот и есть Маруси дом.