— На это только и надеюсь, — последний раз всхлипнув, она отлипла от меня и, стерев слёзы, добавила: — И не ввязывайся в чужие проблемы. Отвёз Эрну и сразу вернулся. Тебе это десять дней времени. А я к тому времени всё сделаю!

— Разумеется, — улыбнулся. — Покажешь, что собрала в дорогу?

Она криво улыбнулась, и мы, наконец, начали собираться. Сестра не пожалела для Элеоноры свою броню, дескать, себе она новую заказала. А вещей вышло немного. Доспехи, оружие, рубаха со штанами запасные, пара одеял, тент и небольшой запас еды. Мы всё равно планировали останавливаться на постоялых дворах, это, скорее, на всякий случай.

— Ну что, собираемся? — показалась с мансарды уже одетая по-походному аристократка.

— Да, погнали!

Сборы не затянулись. Одеться, выпить чаю на дорожку, и вот мы стоим у ворот, провожаемые сестрой.

— Нора, смотри, головой отвечаешь! И удачи тебе там, может, свидимся ещё!

Шагнув ближе, Эрна коротко обняла меня и добавила:

— Не вернёшься, найду даже в лесу и притащу домой!

— Всё будут хорошо, — улыбнулся я. — До скорого!

Развернувшись, мы отправились на выход из деревни, оставив Эрну смотреть нам в спины. Я оглядывался вокруг, стараясь запомнить всё так, как оно есть. Как-никак, впервые отправляюсь так надолго и далеко.

— Удачи тебе, парень! — попрощался седоусый стражник на воротах, закрывая за нами калитку.

— Любят тебя в селении, — с толикой зависти пробормотала девушка.

— Скажешь тоже, меня тут обещали выдать на смерть, если что, — хмыкнул я.

— Верь им больше, — пренебрежительно отмахнулась она. — Ты в курсе, что у тебя белки глаз почернели? А народ вместо того, чтобы выкинуть опасную тварь, удачи тебе желает.

— Боятся…

— Сомневаюсь, — хмыкнула она.

Я на это только пожал плечами и, как только мы отошли за километр от деревни, присев на поваленное дерево, потянулся к сапогам. Пора переходить на нормальную скорость передвижения. И замер на половине движения, не в силах пошевелить и пальцем.

— Что с тобой? — через десяток секунд осведомилась Элеонора.

Я же боролся с бунтующей внутри скверной, зажатой чужой волей. Пытаясь сосредоточиться на той части, что я хоть как-то могу управлять. Что-то получалось. Но плохо и медленно.

Из леса раздался хруст веток, и перед нами остановился огромный волчище, на котором восседала закованная в броню из мутировавших побегов фигура.

— Ты думал, что сможешь убежать? — раздался чарующий голос бывшей богини. — Нет, дорогой, тебе за многое нужно ответить.

Рядом побледнела Элеонора, со страхом смотря на огромного зверя и фигуру на нём. Сглотнув, принцесса сжала рукоятку кинжала и перевела взгляд на меня. Я всё пытался бороться со скверной в себе. Убрать воздействие заразы на тело, получить контроль над движениями.

Не выходило, конечно. Наши силы и контроль над скверной несопоставимы. А волк остановился в полудюжине шагов и опустился на колени, позволяя наезднице сойти со своей спины. Зверь очень устал. Он бежал весь день, жестко направляемый чужой волей и впитывая даруемую ей силу.

Вперёд потянулись побеги, но неожиданно остановились. А я ощутил под подбородком острую сталь.

— Он нужен тебе? Остановись или ты получишь только его труп, — как кошка прошипела Элеонора, уперев мне в шею кинжал.

Единственная мысль, возникшая у меня в голове, звучала коротко и ёмко:

Бля…

Раздался мягкий, грудной смех, и в нашу сторону ударили побеги. Очень быстро, с лязгом кольчуги отбрасывая Элеонору назад. Кинжал резанул мне по шее, оставляя неглубокий порез. А следом я вбил всю свою волю и желание жить в один единственный образ, транслируя его через скверну в другой разум.

Уставший волк позади Фионы не смог сопротивляться посылу. Короткий рывок, и зверь сомкнул свою пасть на плече бывшей богини, вскидывая её кверху так, что только ноги мелькнули. Жаль правда, что, практически мгновенно, в него воткнулись отростки, разрывая зверя на куски.

Однако, на секунду она не смогла сохранять концентрацию, необходимую для моего контроля. А больше времени я не дал. Копьё ударило ей в живот и, войдя на половину лезвия, накрепко застряло в сомкнувшейся броне и поднятой защите из скверны. Выхватив тесак, осатанев от страха и бешенства, начал рубить суку изо всех сил. Окутанные тьмой побеги приняли удары, разлетаясь на куски.

Больше атак, не дать собраться, сконцентрироваться. Не позволить опять меня парализовать! Голова, шея, туловище, бедро, опять шея. Не останавливаться! Тьмой покрылась она вся, особенно плотной пеленой затянуло руки и побеги. Скверна бурила, выплёскивалась потоком из нас обоих.