Встал со скрипнувшей кровати, почесал грудь, зевнул и, спустившись в общий зал постоялого двора, вышел на улицу. Бросив взгляд на небо, поморщился. Низкие, тяжёлые тучи обещали дождь. Надеюсь, получится его обогнать. Ополоснувшись водой из колодца, поднялся наверх и постучался в дверь комнаты принцессы.

— Подъём, время собираться!

С той стороны донеслись приглушённые проклятья. Довольно кивнув, радуясь мелкой пакости, спустился в зал, заказывая завтрак. Перекус, наполнить фляги, и опять остался лишь бег. Всё чаще встречался встречный или попутный транспорт. Это надо было видеть их глаза, когда мимо пролетает смазанным пятном непонятное тело и через полминуты скрывается далеко впереди.

Особенно весело выходит с попутными всадниками. Вот и сейчас впереди показался круп очередной скачущей во весь опор лошадки. Злорадно усмехнувшись, я уменьшил скорость. Вот мы поравнялись с всадником. На меня повернулось бородатое запылённое лицо, на котором выделялись круглые от удивления глаза.

Со спины раздался смех, и принцесса помахала наезднику рукой. А следом постучала мне по наплечнику ладошкой сигнализируя, что нужный эффект достигнут. Припав ниже к земле, я сильнее оттолкнулся, бросая нас вперёд и оставляя всаднику только поднятую моими босыми ногами пыль.

Несмотря на тяжёлое дыхание, улыбка сама просилась на лицо. Впрочем, через несколько километров я замедлился, а потом и вовсе пошёл пешком.

— Я слезу? — прозвучал позади вопрос.

Молча остановился, ожидая, пока Элеонора выпутается из переноски и, наконец, утвердившись на земле, выгнется назад, хрустнув спиной.

— Ой-е-ё-ё! — выдохнула она, слегка покачиваясь. — Родная земля!

— Укачивает? — вопросительно поднял я бровь.

— Немного, — кивнула брюнетка, разминаясь и делая наклоны в стороны и вперёд.

— Тогда можно и пройтись, — согласился, потянувшись за флягой.

— Далеко нам ещё до обеда?

— Скоро выйдем на пересечение дорог, там большой постоялый двор должен быть, — лениво ответил, вспоминая карту.

И через мгновение толкнул девушку в сторону, услышав звук спущенной тетивы впереди. Сам сдвигаясь в другую сторону, ощутив щекой, как рядом пронеслась стрела.

Практически одновременно прозвучало ещё несколько выстрелов со всех сторон. Сжав зубы, сдвинулся вправо, прикрывая сжавшуюся на земле девушку своим телом. В спину ткнулась стрела, ещё пара чиркнула по наплечнику и шлему.

Я прижал подбородок к груди, закрыв лицо наручем. Немного сдвинувшись вправо, мы закрыли тыл деревом, и я замер на корточках, стараясь прикрыть голые ноги.

И что, блин, делать? Где, мать их так, «кошелёк или жизнь»? Окружили и сразу начали бить из луков и арбалетов. Впереди раздался шорох, щелчок механизма, и в грудь ударил безвредно отскочивший болт.

Для меня было удивлением узнать, что арбалеты, оказывается, не так уж сильно мощнее лука. Пробить же мою кирасу, способен, наверное, и вовсе только огнестрел. И то не всякий. Противника я увидел, сидел впереди, метрах в тридцати, взводя арбалет. Сам по себе он не проблема, от меня не убежать.

Но если я оставлю девушку, её могут и подстрелить. Судя по выстрелам, их человек шесть. Рассредоточенных вокруг нас так, чтобы, двинувшись к кому-то одному, я неизбежно подставился под выстрелы других и, что хуже, оставил брюнетку без прикрытия.

Щелчок тетивы, и от шлема отскочила ещё одна стрела. Скрипнув зубами, я опустился ещё ниже и приказал:

— В люльку! Сейчас я кинусь вперёд. Держись как можно крепче и упри голову в ремень, рванёт очень сильно!

За спиной зашевелилась девушка влезая в переноску, и через десяток секунд по наплечнику ударила ладошка. Я замер на долю секунды, составляя программу действий. Толчок правой ногой, потом оттолкнуться рукой от дерева и толчок левой. Вытянуть вперёд правую ногу.

Скверна взорвалась импульсом силы. Мир мигнул, и я вылетел на дорогу, чудом сумев не запнуться. Но повезло, так что бросился вперёд. Потом вправо, влево, ещё влево. Через несколько секунд моих прыжков зигзагами, засада осталась позади.

Я пробежал около километра и замедлился. Повернув голову, тяжело дыша, спросил:

— Не ранена?

— Если бы ты не предупредил, я бы сломала шею! — раздался возмущённый ответ.

— Жива. Хорошо, — коротко ответил, останавливаясь.

Грудь жгло бешенство. Скверна в крови кипела огнём, требуя крови. И, честно говоря, мне совсем не хотелось сдерживаться.

— Я могу залезть вот на то дерево. Там густая крона, меня будет не видно.

Из-за плеча высунулась рука, показывая на приметный местный дуб. Выдохнув, я подошёл ближе и начал снимать рюкзак. Элеонора выпуталась из переноски ещё на ходу. Подсадив её, посмотрел, как она скрывается наверху.

Душу немного согревало взаимопонимание между нами, радовало, что девушка не стала нести всякую околесицу, а сделала ровно то, что сейчас нужно.

Разместившись на ветке так, чтобы не было видно с земли, она высунулась, и помахав мне рукой, пожелала:

— Удачной охоты!