— Рабы — идиотизм. Стоит продать лишь одного, и через полгода тут будет облава, — кривя губы от боли, выплюнул слова эльф.

— Значит живых не оставляли… — задумчиво произнёс я, усевшись на бревно возле костра. И кивнув на сожженный труп, спросил: — А это тогда кто?

— Был тут один, решил нас обокрасть и сбежать. Не получилось, — оскалился главарь разбойников.

— Ну что же, рассказывай, как дошёл до жизни такой. Облегчи душу напоследок, мы послушаем.

— Просто убей, животное!

— Это не просьба, — устало вздохнул я. — Ты расскажешь всё, так или иначе, но будет очень больно.

Эльф скривился ещё сильнее, но сохранял гордое молчание. А я завис. Никогда никого не пытал и начинать как-то не очень хочется. Так что снял шлем и, почесав в затылке, сказал:

— Знаешь, я не мастер пыток, да и нельзя мне, скверна из под контроля выйдет… Так что, если ты начнёшь говорить, то быстро зарежу. Будешь молчать — сожгу на костре. Заживо.

Он молчал десяток секунд. И только потом ответил:

— Дай выпить, у меня в доме есть настойка. Тогда расскажу.

Я легонько кивнул Элеоноре, и через минуту она принесла глиняную бутылку. Открыв пробку, я ощутил запах спирта и, подойдя к эльфу, приложил ко рту ёмкость. Он жадно выхлебал половину и расслабленно развалился на земле. Через минуту, начавшим заплетаться языком, эльф начал рассказывать.

Краткую историю детства и юности. Служба в эльфийской армии. Азартные игры, алкоголь. Вылет со службы, первые убийства. Сбор банды, образ действий и самые запомнившиеся цели. Кому сдают краденое, кто наводит на интересные цели. Тут не было особой сложности, люди в трактирах при дороге. Несколько более интересных контактов.

Три года они уже «работали» на этом тракте. Убивали всех, заметая следы. Даже трупы уносили в дальний овраг. Женщины, дети, не важно. Никаких свидетелей.

Чем дольше он говорил, тем больше давал подробностей. И на рассказе о том, как они вырезали очередную семью переселенцев, Элеонора не выдержала. Поднявшись со своего места, она обрушила клевец на голову эльфа.

Я не стал мешать.

— Как же можно такими быть… — неверяще пробормотала она.

У неё подрагивали руки. Оставив оружие торчать в черепе разбойника, она села рядом, отвернувшись от трупа.

— Безнаказанность. Власть хотя бы над чьей-то жизнью и смертью, так мне кажется, — неуверенно проговорил я.

Сколько угодно могу изображать из себя кремень перед девушкой, но я ведь и сам сталкиваюсь с таким впервые в жизни. Можно бесконечно читать, смотреть новости, думая что подготовлен к подобному, но когда ты сам сталкиваешься со злом, это шокирует. Не верится, что такие люди дышат со мной одним воздухом.

Мы помолчали пару минут, и только потом девушка спросила, демонстрируя удивительную практичность:

— Закапывать их будем?

Оглядев трупы, сплюнул и покачал головой.

— Это падаль. Пусть звери пируют.

— Тогда предлагаю обыскать всё тут и идти дальше. Ночевать я тут не намерена!

Я криво улыбнулся и кивнул.

— Твои дальние дома, мои — эти три и трупы.

Обыск затянулся до позднего вечера. Уже начало темнеть, когда мы упаковали всё, что имело смысл тащить с собой. Броня, кое-какое оружие. И деньги, много меди, небольшая горка серебра с редкими золотыми. Вроде неплохая добыча.

Взвалив на меня мешок с добром, мы неспешно пошли к дороге. Через несколько километров небо начало затягивать тучами, закрывая свет спутников, и мы вынуждены были разбить лагерь, чтобы не блуждать по незнакомому лесу в потёмках.

Костёр, срубить лапника на лежанки, немного перекусить, обычный походный быт. Принцесса уснула, стоило только ей поудобнее расположиться на лежанке, а я сидел, смотря на огонь и слушая начинающийся дождь.

Достал тряпицу, положил перед собой на земле и высыпал все найденные деньги. Сортировка, пересчёт, разложить в отдельные мешочки. Приятная работа. Суммарно, если пересчитать всё в золото, вышло двести сорок золотых. Неплохо так.

Охотиться на некоторых людей выгоднее, чем на монстров скверны. Усмехнувшись, я подкинул мешочек с золотом и, поймав его, негромко произнёс:

— Охота удалась!

Под ногами блестела морская гладь, а за спиной раздавался восторженный визг. С неба же нас провожали криками офигевшие от подобного зрелища чайки.

Больше мощи!

Скверна внутри бьётся огнём, иногда чувствую, как чужие разумы смотрят моими глазами, привлечённые необычностью происходящего. Мне без разницы, я выжимаю всё, что могу, из скверны и своего тела. Стена воздуха заставляет буквально ложиться корпусом вперёд, сушит глаза, прикрытые тёмной плёнкой. Но я стремительно бегу дальше!

Лёгкие работают, как меха, перегоняя воздух, мощь скверны бьётся в унисон моему сердцу, позволяя невозможное для человека.

Ещё скорости!