— Только не на нашем острове, — зло сплюнул он и, подняв руку, попрощался: — Бывайте.

Свистнули вожжи, и телега ускорилась, потихоньку скрываясь впереди. Я повернулся к принцессе, буркнув:

— Мне уже эти острова не нравятся. Понятно теперь, почему ты сюда не особо рвалась.

— У нашей семья мало выбора в союзниках, — поморщилась принцесса.

Я лишь сжал губы. История притеснения её родни — это одно, но тут рано или поздно всё полыхнёт, и когда это случится, местным аристократам придётся тяжко. Хотя…

— Не боишься попасть под бунт местных крестьян? — спросил я девушку, распахивая дверь постоялого двора.

— Тут десятки тысяч обученных человек, которым лишь дай повод начать резню. Так что нет, не боюсь. Бояться стоит крестьянам, — вздохнула она.

Пока она заказывала еду, я про себя порадовался, что она выросла, изменилась, несмотря на воспитание. Немного покрутилась в среде обычных людей, может на это посмотреть и с нашей стороны. Хотя, по-хорошему, в этом обществе ей это будет только мешать.

— Заскочим в город по дороге, нужна броня и оружие.

— Тебе его никто не продаст, простолюдинам запрещено, — покачала головой Элеонора.

— А тебе?

— Для этого требуется публично заявить, какого я рода. Не стоит объявлять, что мы связаны с тобой после того, что случилось в порту. Ты так не считаешь?

— Считаешь, что был не прав? — сделав глоток местного ягодного морса, сморщился от вкуса. Кислятина.

— Прав, не прав — не важно. Подобное убийство ставит тебя вне закона. А заодно и создаёт сложности для меня.

— Но, всё же, что ты думаешь?

— В тот момент, когда они открыли рты, всё оказалось предрешено. Если бы ты их просто избил, ничего не изменилось, мигом бы ватага мстителей собралась. Так что лучше бы нам скорее оказаться в столице, а после тебе покинуть острова.

— Значит, вечером побежим, — согласился я.

Прохладнее будет и людей на тракте меньше. Дня за три-четыре будем там, если не особо торопиться.

— Но в город зайдём, я не могу появиться перед тётей в «этом», — вздохнула девушка, подняв пальцами рубашку на плече.

Сказано — сделано. Уже к полудню следующего дня мы подходили к воротам очередного города. И там, выспавшись и отдохнув, на следующий день заглянули в банк, а потом к портному и сапожнику. К сожалению, это заставило задержаться ещё на пару дней. В эти времена одежду и обувь шьют по человеку, особенно дорогую, что требовалось принцессе.

Хотя простое платье ей, а мне простую рубаху и сапоги с чужой ноги, мы взяли у того же портного сразу. Так что из лавки, мы вышли уже похожие больше на ремесленников средней руки, чем на пару непонятных оборванцев.

Неспешно прогуливаясь, мы приближались к центру города, пока не вышли на полную народу площадь. Было на удивление тихо, напряжение, висящее в воздухе, казалось можно резать ножом. По центру площади возвышался небольшой помост, на котором стояло двое крепких мужиков, крепко держащих связанного третьего. И ярко одетый аристократ, держащий в руках лист пергамента.

Рядом с площадкой, так, чтобы было удобно палачам, стоял длинный кол. Аристократ, демонстративно развернув пергамент, начал зачитывать:

— Решением милостивого нашего Императора и суда города Бродно, кузнец Войцех, за нападение на благородного приговаривается к смерти путём сажания на кол!

— За что его? — тихо спросил я одного из соседей, зло смотрящего на происходящее.

— Дочь слишком красивая. Была. Приглянулась не тому, кому нужно, — сумрачно ответил мне местный житель.

Тем временем, палачи подтащили обвисшего в их руках мужика, заросшего полуседой бородой, ближе к орудию смерти.

— Последние слова раскаяния! — гордо вскинув голову, объявил герольд и кивнул палачам, вырвавшим изо рта приговорённого кляп.

Тот вздрогнул, но, глубоко вдохнув, хрипло, срывая остатки связок, прокричал:

— Мы или они, братцы! Убивайте мразей, не щадя живота своего. Мы победим!

Практически мгновенно в рот ему впихнули кляп обратно, а следом сорвали портки, примеривая на обмазанный жиром кол. Я поморщился, отведя взгляд от планируемой казни. Но у людей на площади было своё мнение на происходящее.

Кто кинул первый камень — непонятно. Но попал он в одного из палачей, заставив его схватиться за голову. Буквально через десяток секунд, на центр площади обрушился ливень из метательных снарядов. Толпа вокруг взревела, единым порывом бросаясь вперёд.

Я же в это время, ругаясь матом, подхватил Элеонору и стал отступать к краю площади, отпустив её, только когда мы оказались у входа в переулок.