— Мы сделали нужное дело! Это то, что постигнет всю эту мразь!

— Постигнет!

— Хорошо.

— Правильно!

Однако голоса не звучали уверенно, кровавое опьянение и адреналин сходил, оставляя понимание содеянного. Вздохнув, я оглядел трупы на земле вокруг и уже намного более искренне, хоть и горько, произнёс.

— Кто, если не мы? Отдыхайте, мужики. Это только начало!

Приложил кулак к сердцу с коротким поклоном и направился к постоялому двору. Перед глазами стояли трупы женщин и детей. Мутило, к горлу подкатывала тошнота. Но дошёл я уверенно и, узнав насчёт купальни, направился туда, встретив по пути Элеонору.

Увидев меня, девушка побледнела и, сделав шаг в сторону, пропустила меня вперёд. Проигнорировав её, я ввалился в купальню и стал сдирать с себя доспехи с одеждой. Плюнув на предварительную помывку, погрузился в ванную.

А вынырнув, не обращая внимания на вошедшую принцессу, стал яростно тереть лицо, смывая кровь. Так погано мне никогда не было. Я убивал много, но к настоящей войне на уничтожение с таким градусом ненависти ничего не может подготовить. Горожане даже не насиловали аристократок, хотя попадались вполне себе красивые, их сразу убивали, зачастую, жестоко.

Бросив взгляд на Элеонору, я махнул рукой, показывая на место рядом с собой в ванне, и тяжело выдохнул:

— К такому меня жизнь не готовила!

Скинув платье, она опустилась в воду и осторожно спросила:

— Вы освобождали квартал знати?

— Освобождали? — скривился я. — Мы вырезали там всё живое. Вообще всех людей.

— Большие потери? — нахмурилась она.

— В основном, раненые, — отмахнулся и, зачерпнув воды, брызнул себе в лицо.

— Всё же хорошо? Ты не пострадал?

Сжав кулак перед собой, я глубоко вдохнул, смотря на подрагивающую руку, и выдохнул. В очередной раз напомнив себе, что нужно разговаривать, объяснять, иначе даже самые близкие люди могут не понять, что у тебя на душе, и придумают себе лишнего.

— Я не монстр, Эля. Убивать женщин и детей для меня перебор.

— Это было нужно? — мягко спросила она, садясь мне на живот.

— Я просто не мог остановить людей, умирающих ради того, чтобы убивать благородных, — поморщился, но закончил: — Это не нужно, но было неизбежно.

Поёрзав, она бросила на меня ожидающий взгляд. Но встретив пустые, полумёртвые от усталости глаза, вздохнула и, слезая с меня, предложила:

— Пойдём отдыхать? Завтра будет легче.

— Надеюсь, — поморщился, вставая из ванны.

Обернувшись простынкой, вышел из купальни, наплевав на валяющиеся оружие и доспехи. Пофиг, уберут. Коридор, удивлённое лицо официантки, моя комната. Ввалившись внутрь, рухнул на кровать лицом вниз. Так и лежал, пока не вошла Элеонора с моим новым топором в руке.

Поставив оружие возле кровати, забралась сверху и стала аккуратно разминать мне спину. Немного расслабившись, отдался на откуп прохладным ладошкам. В голове творилась каша из увиденного сегодня и мыслей о будущем. Как мы собираемся останавливать армию из подобных благородных? Я не могу быть везде.

Но, однако, благодаря её рукам я задремал, а там и крепко уснул. Очнувшись уже под утро, и то, от того, что мне в ухо кто-то сопел. Открыв глаза, увидел на себе руку и ногу. Хмыкнув, обнял девушку и перекатился, нависнув сверху. Она открыла глаза и улыбнулась, я же, поцеловав упругую грудь, лениво подумал:

А, в принципе, всё не так уж и плохо!

Мы не выходили из спальни долго, прошлый раз можно не считать, а сейчас, наконец, оба дорвались до самого сладкого. Так что когда я, ближе к вечеру, вышел, меня встретила пунцовая официантка, да и остальные хихикали, стреляя глазами в мою сторону.

Я, с пустой головой и в совершенно благодушном, расслабленном состоянии, опустился за стол. Все проблемы казались чем-то далёким и неважным, легко решаемым. Передо мной поставили тарелку, кружку, и я, жадно выпив половину, стал неспешно завтракать, иногда посматривая вокруг.

Рядом раздался скрип отодвигаемого стула, и на него опустилась хозяйка постоялого двора.

— Доброго дня. Белла, верно? — спросил я, подняв глаза от тарелки.

— Верно, — степенно кивнула она. — Твои доспехи готовы, отмыты от крови, сейчас должны принести в комнату.

— Вы что-то хотели, кроме этого? — лениво поинтересовался я.

Обычно все бытовые мелочи решала не она, так что наверняка у неё есть другие вопросы.

— Что делать с домами аристократов? Люди уже начали ругаться, пытаясь их поделить.

— Поселить туда семьи из тех домов, которые были разобраны у стены, — пожал я плечами.

Она пожевала губу и, оглянувшись, негромко ответила:

— Прости за такие слова, но… Загадят и сломают они там всё. У стены были не самые богатые районы. Зачем превращать и это в трущобы?