Следом, сорвался на бег, преодолевая за секунды расстояние до шатров богатой знати. Вломившись внутрь одного, успел увидеть лишь расширенные в шоке глаза, прежде чем грудная клетка аристократа с хрустом костей вмялась внутрь от прямого удара ногой. Свистнул тесак, обезглавливая парня на соседнем лежаке, даже не успевшего проснуться.

А я уже бежал к следующей палатке, уменьшая армию вторжения ещё на несколько человек. Полетели стрелы, но доспехи и щит справлялся. Противники выбегали из своих шатров уже сами, объединяясь в группы. Зря они, так их только удобнее убивать.

Вот я ворвался в отряд в два десятка человек, многие из которых в броне, да ещё и алхимию приняли. Быстрые и сильные удары превратили мой щит за несколько секунд боя в обрубки, и пришлось взять тесак двумя руками, вкладывая ещё больше энергии.

Огромный выплеск энергии и я сорвался с места, выставив меч. Удар в руки, и позади разваливаются на части двое бойцов. Ещё рывок, и вот я посреди отряда лучников разрубаю первого из них пополам. Убивал сначала глядя в глаза, а потом и в спины, когда они побежали.

Позади мелькнула тень, и, развернувшись я чудом успел отбить летящее мне в голову копьё. Ещё парирование атаки. На третьем отбиве разлохмаченное дерево не выдержало, и закованный в отличные доспехи враг отбросил кусок древка копья, а на меня обрушились удары тяжёлой саблей.

Очень быстро. Сильно. И сабля у него хорошая, крепкая. Парировав несколько ударов, я атаковал в ответ. Враг увернулся или отбил. А его с боков начали подпирать люди, все под зельями и в тяжёлой броне. Я стал отступать, не желая втягиваться в подобный бой.

Воспрянувшие духом благородные обрушили на меня град ударов копьями и стрелами. А их лидер пошёл вперёд, пластуя воздух своей саблей. Не получалось отбивать всё, и по броне стали всё чаще проходить тяжёлые удары. Сжавшись и закрывшись тесаком, я стал отступать ещё быстрее, пока мы опять не остались один на один, с их усиленным бойцом.

Я чувствовал открытый источник врага, его питаемое скверной бешенство. Он силён, быстр, хорошо работает с энергией. Но, к сожалению, это не просто скверна, это не просто усилитель… И чем дальше, тем чаще каждый удар аристократа стал сопровождаться полным бешенства полузвериным рычанием.

Я же, наоборот, вспоминал зал родной качалки, мягкий диван, мечты о новой машине, школу и друзей, стараясь держать себя в ясном сознании. Мне пришлось подождать совсем немного, когда он стал контролировать себя ещё хуже. А, следом, пропустив мимо дикий, размашистый удар, составил короткую программу движения и отдал приказ скверне.

Свистнула сталь, и на траву упала его отрубленная по локоть рука, до сих пор держащая саблю. Ещё удар, от которого он закрылся наручем, смял металл вместе с костью. Следующий вошёл ему в шею сверху по диагонали, сминая сталь, круша ключицу, ломая позвоночник и заставляя голову повиснуть на куске шеи.

Ударив труп в грудь ногой, я вырвал завязший с искорёженном металле нагрудника тесак. С наслаждением потянул энергию, чувствуя, как собранная врагом скверна нехотя втягивается моей аурой. Немного, нет у меня времени на остальное. Окинув взглядом строй напротив меня, оскалился и, развернувшись, побежал к городу, не забывая на бегу убивать не успевших уйти с пути лучников.

Ров, склон и прыжок наверх, ухватившись руками за парапет стены. Перевалившись на ту сторону, опустился на землю, тяжело дыша. Лишь спустя пару минут, оклемавшись достаточно, чтобы подняться на ноги, встал и выглянул наружу.

Вражеский лагерь гудел, как развороченный улей. Несколько шатров весело пылали, раздавались крики о помощи. Довольно близко к стене подошёл тот самый отряд усиленных зельями благородных в хороших доспехах. Лениво отбивая саблями стрелы, они стояли, смотря на осаждённый город и о чём то переговариваясь.

Я запрыгнул на стену и, протянув руку, поманил их ладонью, но в ответ услышал только полные ярости крики. В меня даже не особо и стреляли, зная бесполезность этого дела. И, само собой, никто из них не рискнул забраться на стену.

А за моей спиной раздавался искренний громкий хохот ополченцев. И я, усмехнувшись, вскинул вверх покрытый кровью тесак, знаменуя удачную вылазку.

Такой вот он — средневековый пиар.

Осада оказалась на удивление скучным делом: после первого штурма благородные затихли, и вот уже неделю вся война сводилась к эпизодическим ленивым перестрелкам. Горожане же, в основной своей массе, после дикого напряжения сил на строительстве укреплений и вовсе были рады началу осады, воспринимая её, как отдых.

В некоторых местах стены возводились крытые галереи, давая дополнительную защиту городу и ополченцам. В спокойном темпе проводились тренировки ополчения, обещая уже через несколько месяцев вполне боеспособную пехоту. Без какого-то там большого личного мастерства, но строю это не очень и нужно.