Зло сплюнув, он встал рядом, оттолкнув меня плечом. Я сжал зубы, не позволяя себе сорваться на ругань. Я уже выучил достаточно слов и выражений, практически первое, что я выучил в этом наречии, хоть и не всегда понимал все нюансы смысла.

И да, все мужики вокруг здоровее меня. Я же теперь подросток лет пятнадцати, достаточно крепкий для такого возраста, но всё же не набравший до конца рост и массу.

— Густав, оставь парня в покое, — вздохнул трактирщик, которому надоело слушать всё, что начал выплёскивать на меня кузнец во время перерыва в тренировке.

— Как будто он заслуживает другого! — желчно ответил кузнец.

— Какая муха тебя сегодня укусила? — сплюнул толстяк. — Мы обязаны ему в последнее нападение тварей. Если бы не он, все бы там остались. Успокойся!

— Он подкатывал к Фриде, когда та ещё жива была, но та его отшила, — фыркнул седой пекарь, вытирая пот. Мужику уже было под шестьдесят, тренировки давались ему нелегко.

Я же стоял, пытаясь отдышаться и вникнуть в их слова. Язык благодаря оставшейся памяти парня мне давался очень быстро. Но всему есть свои пределы. Даже их диалог, я скорее додумал. И то, что я понимал, заставляло беситься всё сильнее и сильнее.

— Парень тут причём? — поднял бровь трактирщик.

— Запала она ему сильно. Красива была, чертовка. Блондиночка, фигурка точёная, как у аристократки. Как глянет своими голубыми глазищами, так сразу за душу брала, — восхищённо продолжил седой пекарь, прищурив глаза.

— И сгорела за месяц, после того, как родила ЭТО, — зло сплюнул в мою сторону кузнец.

— Нахер иди! — с трудом сдерживая подступающее бешенство, процедил я.

Кузнец рассусоливать не стал и с шагом зарядил мне левый прямой в челюсть. Ну и нарвался на правый кросс из-под руки. Бил я от души — один из моих любимых ударов — а после отшатнулся назад, разрывая дистанцию и готовясь к продолжению боя. Но не потребовалось. С хрустом костей здоровый мужик рухнул на землю, потеряв сознание.

— О как! — присвистнул рядом пекарь, а после шагнул к лежащему телу, и нагнувшись, внимательного того осмотрел, после чего констатировал: — Жив! Но, похоже, парень сломал ему челюсть.

Я же стоял, тяжело дыша и пытаясь унять всплеск адреналина. Где-то внутри меня полыхал огонёк восторга. Дело даже не в самой драке. Удар я нанёс довольно криво, без наработанной телом моторики, и, судя по всему, вывихнул кисть. Дело в другом. Я успел и мужик не показался мне особо быстрым. А значит прозвищу «Улитка» больше не быть!

— Надеюсь, ты сможешь это повторить, когда он очнётся и поправится, — хмыкнул трактирщик. — Иначе быть тебе сильно и часто битым.

Я сжал кулак, поморщившись от прострелившей кисть боли и, смотря на лежащее в пыли тело, уверенно ответил:

— Справлюсь!

А про себя я молился, чтобы его челюсть заживала дольше, чем моя рука, и составлял программу дополнительных тренировок. Пришло время проверить, что может это тело.

Просыпаться с первыми петухами — тяжело. Вечером всё равно приходилось сидеть до заката и дальше, чтобы убраться после посетителей. Тем не менее, бодро слетев по лестнице, я умылся, поелозил зубы веточкой и отправился в уголок для тренировок.

К прочему инвентарю добавилась здоровенная, сделанная из нескольких слоёв грубой ткани и засыпанная песком, боксёрская груша. Сначала, конечно, необходима разминка и растяжка. Стоило бы пробежаться, но сегодня на это нет времени. Энергично помахав руками и ногами, я немного помучил связки, пытаясь сесть на шпагат, а после забинтовал запястья полосками ткани и подступил к груше.

Начал я с отработки лоукика, постепенно чередуя его с ударами руками. Прямой, крюк, свинг. Повторить. Методично, выстраивая правильное выполнение ударов. Я тренировался, пытаясь восстановить навыки бокса уже две недели. Сразу после того, как перестала беспокоить рука, что произошло за пару дней. Не знаю, что не так с моим телом, ведь кузнец до сих пор ест только жидкие супчики, не демонстрируя особой скорости восстановления.

— Хорошо бьёшь, правильно, — похвалил меня подошедший трактирщик.

— Стараюсь, мне же ещё отбиваться от господина Густава, — улыбнулся я, стараясь свести всё в шутку. Меньше всего мне нужны лишние вопросы.

— Господин у нас в замке живёт, — скривился мужчина, кивнув в сторону баронского жилища. — А у нас тут все свои. Так что давай без этого, зови просто по имени.

На что я кивнул и, немного замявшись, всё же спросил:

— Скажи, Эрхард, как меня зовут?

— Ты совсем ничего не помнишь? — прищурился трактирщик.

— Картинки, ощущения. Но до удара по голове всё как в тумане. Не помню отца, не помню мать. Даже говорить учусь заново. Только мелькает, что обо мне кто-то долго заботился, девушка. И всё.