Вышла из воды, отжимая короткие волосы, в мокрой рубашке, липнущей к телу и не оставляющей простора для воображения, и Баяр вдруг вспомнил, что сам купался при ней голым. Разглядывала ли она его вот так же жадно? Попытался вспомнить. Не смог. В голове был какой-то туман. А! Это не в голове. Это у него лепешки сгорели.

Дженна, настороженно глядя на степняка своими невозможными светлыми глазами, приблизилась. Штаны, кое-как натянутые на мокрые бедра, покрылись темными пятнами. С рубашки текла вода.

Баяр со вздохом поднялся, кинув ей: «Лепешки можно есть», – и принялся рыться в седельных сумках. Достал свою рубашку, бросил на траву:

– Переоденься в сухое.

– Отвернись.

– И не подумаю. Ты – моя жена, буду смотреть, сколько захочу.

Фыркнула негодующе, прищурилась.

– Хочешь, я сам тебя переодену?

Молча, не скрываясь и ничего не стыдясь, стащила через голову рубаху, демонстрируя и небольшую, но вполне аппетитную грудь, и белую кожу, и кровоподтек на ребрах. Потянулась изящно, как кошка – нет, ничего в ней нет от мальчика! – подхватила пальцами сухую одежду.

Баяр глаз не отводил, даже дыхание затаил. Да, зрелище завораживающее. Но сегодня он все равно ее не возьмет, ему совершенно не нужно, чтобы жена в постели плакала от страха или сжималась от его прикосновений. Нет. Сначала ее нужно приручить.

Он с сожалением повертел в руках покрытую черной сажей сковородку.

– Вымоешь? – спросил Дженну.

Любая женщина-кохтэ могла на такое предложение рассмеяться ему в лицо, но Дженна кивнула послушно. Все же с женой Баяру, кажется, повезло, можно и договориться. А если уж она станет слушаться его, как слушался Дженай, то и вовсе все будет отлично.

– Садись. – Он кивнул на расстеленное на траве покрывало. Свернул лепешку в трубочку и протянул ей. – Нет, открой рот. Я буду тебя кормить.

– Ты дебил? – спросила Женька по-русски, ловко, словно кошка лапой, выхватывая у него из пальцев лепешку. – Я не девка какая-то. Я – воин.

– Урок послушания, воин, – терпеливо ответил Баяр, аккуратно и медленно складывая следующий хлебный пласт. – Все, что ты сейчас имеешь, исходит из рук командира. Или ты принимаешь, или идешь на все четыре стороны. Без оружия, потому что оно тоже не твое. Твоего здесь нет ничего.

Женька прищурилась и огляделась. Так, сможет ли она тут выжить одна? Без оружия и без пропитания? А запросто. Воровать она умела, долго не есть и не пить тоже. Надо только найти стан, где можно разжиться припасами. Так он и недалеко – за пару дней дойдет.

Качнула головой презрительно, попыталась вскочить – и тут же была поймана мужскими руками. Затрепыхалась, как воробушек, попыталась вырваться – куда там! Баяр держал крепко. Стиснув ее локти, силой усадил обратно.

– Бежать решила? Ну и какой же ты тогда воин? Струсила, сдалась? Как обиженная женщина? Что, так сложно из моих рук пищу принять?

Женька молчала, глядела на него с ненавистью. Зависеть она ни от кого в жизни не желала.

– Хорошо. Тогда ты меня корми. И увидишь, что нет в этом ничего страшного или унизительного.

Убрал руки, осторожно положил лепешку в миску, вытер пальцы о штаны и застыл, глядя на нее с совершенно пустым лицом. Таким… чужим. Нерусским. Азиатским. Глаза эти раскосые, загорелая кожа, выбритые виски. И что ей с ним делать? Кормить? Серьезно?

Осторожно подцепила пальцами уже подсохшую лепешку, скомкала ее и поднесла осторожно к его рту. Он откусил спокойно и принялся жевать. Отчего-то Женька глаз не могла отвести от его губ. Такие… твердые. Четко очерченные. Очень красивые. Раньше не замечала. Видела плечи, руки, глаза. Скулы азиатские. А губы только сейчас разглядела.

Кормить его вдруг оказалось не просто приятно, а очень… интимно. Как он на нее смотрел, глаз не сводил, огнем горящих! Женька краснела, руки у нее дрожали. Никогда она не делала с мужчиной чего-то настолько бесстыдного. Унизительно? Ничуть.

И когда Баяр поднес к ее рту кусочек лепешки, она осторожно взяла ее губами. Доверилась. Он усмехнулся про себя. Как все просто! Вот уже эта пугливая кошка и ест из его рук. Скоро и приласкать себя позволит.

Лепешки кончились слишком быстро. Жара начинала спадать.

– Устала? – поинтересовался Баяр. – Ложись спать. Я искупаюсь и присоединюсь к тебе.

– Вот так, без шатра? – растерялась Женя.

– Ночи еще теплые, а замерзнуть я тебе не дам.

Он пожал плечами и принялся раздеваться. Женька быстро опустила глаза. Разглядывать его было неловко, хотя очень хотелось.