Она отскочила в сторону, смеясь – и Баяр замер, любуясь. Светлые волосы, уже порядком отросшие, растрепались, распушились. Светлые глаза сияют, загорелое лицо светится. Вот она какая – когда не прячется в своей скорлупе!

– Давай еще раз, – азартно предлагает он.

Женька небрежно пожимает плечами: как будет угодно. У нее еще много приемов. И опыт гораздо больший, чем ей хотелось бы.

– Нападай, – усмехается она и даже пальчиком его подманивает.

Рывок – и Дженна вдруг падает на траву. Неожиданно, но совсем не больно – Баяр подставляет руку, чтобы она не ушиблась. А потом наваливается на нее всем телом, пришпиливая весом к земле. Руки захвачены в плен и вытянуты над головой, ногами разметал ее ноги, лишая возможности пинаться. И лицо его так близко, что Женька вдруг узнает, что глаза у него вовсе не черные, как она думала, а карие, даже с золотистыми искорками. И губы его – те самые, красивые – так близко.

При всем своем равнодушии к физической стороне любви целоваться Женьке нравилось. И обниматься тоже нравилось – когда-то очень давно. Только она быстро усвоила, что мужчинам это не нужно, они согласны на поцелуи и объятия только при условии обязательного продолжения. И она перестала обниматься.

Сейчас же, замерев под мужчиной, она только хлопала ресницами и робко тянулась губами к его губам. Вот он, тот самый момент, которого она так ждала и так боялась! Сейчас все случится! Она вдруг по взгляду его, по напряженному телу почувствовала: он хочет. Все же – она в его глазах женщина. Зажмурилась, вдруг испугавшись неизбежного, и застыла, когда их губы соприкоснулись.

И все закончилось.

Он откатился в сторону и легко вскочил на ноги.

– Как видишь, не всегда можно справиться с соперником, – негромко сказал степняк. – Поэтому нож не бывает лишним никогда.

Женька села, не понимая – он ведь совершенно точно хотел! И хочет до сих пор – это отчетливо видно!

– Почему? – прямо спросила она, откидывая волосы с глаз. – Ты меня не взял – почему?

Он опустился на корточки рядом, протягивая руку к ее лицу. Женька невольно сжалась. Грустно улыбнулся, ловя светлую прядь и убирая ее за ухо.

– Вот поэтому. Женщин силой я не брал никогда. И не буду. Тем более – жену.

– Это не силой, – выдавила из себя Женька. – Я ведь не вырываюсь с криками.

– Ты не хочешь.

– Я… – Она прикусила губу, жалобно глядя на него. – Я не умею – хотеть, понимаешь?

– И все же я подожду, пока ты будешь готова.

– А если я никогда не буду готова?

– Я терпеливый, Дженна. Я дождусь, когда ты попросишь.

– Только-то? – Она фыркнула, как лисица. – Тогда я прошу, Баяр.

– Нет, так неправильно, – тихо засмеялся он.

– Не убедила? – вскинула брови Дженна. – А так?

Она подползла к нему близко-близко, кончиками пальцев провела по щеке, а потом сделала то, что давно хотела: осторожно прикоснулась к его рту губами. Он замер на миг, позволяя их дыханию смешаться, скользнул ладонью на ее затылок, зарываясь пальцами в мягкие волосы, аккуратно поймал губами ее нижнюю губу, потянул… И отпустил.

Поднялся, подхватил лук.

– Я вернусь, и мы поговорим, – невозмутимо пообещал ей. – Тогда я спрошу еще раз.

И исчез, оставив Дженну краснеть и возмущенно хватать воздух губами. Вот ведь… она даже слов не нашла, как обозвать этого наглого степняка! И в то же время губы ее невольно расплывались в улыбке. Еще ни один мужчина не позволял ей выбирать, никогда, ни разу. Откровенно говоря, и мужчин у нее не было. Мальчишки только. И, возможно, мужики – грубые, злые, жестокие. Для них она была лишь средством удовлетворения похоти – и уж точно не равным им существом. А Баяр заботился о ней, слушал ее, позволял ей самой решать – и за одно это можно было в него влюбиться.

Долго еще Женька сидела, обхватив колени руками. Она внезапно почувствовала себя такой спокойной и счастливой, какой не была никогда раньше. Ей стало хорошо, и мир вокруг тоже стал прекрасным. Розовеющее небо и цветущие травы, свежий ветерок, мазки белых облаков, шуршание листвы, скрип цикад, пиликанье каких-то пташек. До чего же все-таки прекрасна степь! Куда красивее, чем город или, о ужас, метро! И уж конечно, тесные людские муравейники многоэтажек никогда не сравнятся с ночевками под открытым небом.

Она любовалась. Полной грудью вдыхала чистейший воздух с запахом трав и костра и не могла надышаться. Пронзительное ощущение родства с этим миром захватило все ее естество, оно наполняло самой настоящей музыкой. Женьке хотелось петь. Песен она почти не помнила, во всяком случае, ни одна из популярных композиций, звучащих на радио, сейчас никак не ложилась на ее настроение. Не петь же «Во поле береза стояла»? Вспомнила! Вспомнила песню про ветер и степь, как нельзя более подходящую!