Баяр весело улыбнулся, пытаясь ей объяснить:

– Как ягода. Вкусная. Приятная. Как студеная вода в полдень.

А! Сайхан – сладкая. Тут уж Женька покраснела по уши. Нет, про воина «сайхан» не скажут. Так называют ту женщину, которую хотят. Она – сайхан? Немыслимо просто. И почти смешно….Если б он не смотрел вот так жадно, словно ребенок на новогодний подарок. Совсем смутилась, почти до слез, отвернулась, разглядывая покрывало. А он снова вышел и вернулся уже с двумя деревянными мисками, от которых шел пар.

О! Ужин, причем великолепный. Маленькие круглые хлебцы, пропитанные маслом. Тарелка мелкой жареной рыбы. Рис с каким-то острым соусом и с кусочками странного мяса. И палочки. Палочками Женька когда-то научилась пользоваться, поэтому весьма ловко подцепила мясо и принялась его разглядывать. Мало ли гусениц или тараканов каких подсунут!

– Это змея, – спокойно сообщил Баяр, который предпочел есть руками, сразу отодвинув незнакомые приборы. – Я ведь говорил, что здесь много змей.

Хм, ну это явно лучше, чем тараканы! К тому же змей Женька еще не пробовала, поэтому выделываться не стала, а с удовольствием все съела под слегка удивленным взглядом мужчины.

Спали на тюфяке в обнимку, Женька сама с готовностью подползла к теплому телу и доверчиво прижалась к мужу. Оказывается, ей всю жизнь не хватало этого ощущения близости, этой защищенности. Рядом с Баяром ей было очень уютно и спокойно.

Баяр же снова не мог спать. Проваливался в дремоту, выныривал, снова и снова вдыхал запах кожи Дженны, едва касаясь, гладил ее волосы и плечи, а она только вздыхала во сне, ворочалась, а потом утыкалась носом ему в ключицу.

Безумие, наваждение! И все же он ни за что бы уже не согласился от нее отказаться. И если бы ему дали возможность снова выбирать – поступил бы точно так же. Стоила ли эта женщина, израненная, напуганная, искалеченная душой, жертвы ценой во всю его жизнь? Разглядывал ее, представляя в темноте светлые как небо глаза и белую нежную кожу. Такая другая, непохожая на их смуглых желтоглазых женщин… Красивая! Женщиной она была куда красивее, чем мальчишкой! Баяр не мог понять, что он ощущает. Любить он никогда не умел, ему это было не нужно. Друзья его являлись соратниками, бойцами, защищавшими спину. Они были преданны ему, а он – предан им, потому что иначе нельзя выжить. Пес оставался всего лишь псом, отец – примером и владыкой, многочисленные тетки – досадной помехой, которую нужно терпеть. Лишь к лошади Баяр мог испытывать какие-то чувства, похожие на нежность, а теперь вдруг его выворачивало от мысли, что Дженна могла отказаться стать его женой или попытаться его прирезать в ту свадебную ночь – он был к этому готов, он этого ждал.

Но нет, она спала рядом, так близко, так доверчиво обнимая… словно и в самом деле была – его.

И не понять теперь, чего он в нее вцепился. Такая жена – не самое большое приобретение. Женщина-воин, которая ходила в набеги – позор или гордость? Что будет дальше? Примет ли она его своим мужем? Сможет ли родить ребенка? Про большее он и не думал, и так ясно, что от Дженны глупо ждать зашитой рубахи, а стряпню ее он уже пробовал, не помер, и хорошо.

И все же он знал, что не жалеет ни о чем. И если бы она отказала ему – Баяр дрался бы за нее и с друзьями, и с братьями. Она должна быть только его. А что до сна… выспится еще. Успеет. Недолго осталось. Еще пара дней – и она будет его. Со всеми ее изломами, страхами и желаниями. Со всеми «не умею» и «не хочу». Он уже начинал ее открывать, словно новые земли, разглядывать, словно узор на рубашке, и с каждым вздохом все меньше видел в ней мальчишку Дженая и все больше – Дженну. Красивую, яркую и смелую. Он позволит ей быть такой, какой она может стать. Он слепит из нее такую жену, что вся степь падет к ее ногам.

Баяр знал один секрет, который поведала ему когда-то мать: настоящая женщина в силах сделать из своего мужа истинного мужчину и воина. А настоящий мужчина способен открыть в жене особенную женщину, прекрасную и сильную, которая будет смотреть только на него.

Нет, угуры Женьке решительно не нравились всем, кроме, пожалуй, еды. Вот еда была великолепная, даже змеи. И чай был настоящим чаем, а не травками с запахом травок. Зато грязь везде – просто феерическая. Женька никогда не видела таких грязных полов, грязных детей и грязных одежд. Удивительно, но кохтэ, живущие в степи, оказались куда более чистоплотны.