Снова гнев полыхнул в его разуме. Никогда. Что она вообще знает об этом? «Никогда» может быть только у мертвых. Остановил себя. В ее глазах разливался уже не страх – просто ужас. Кто так изломал тебя, маленькая смелая женщина, кто так искалечил? Словно загнанная в угол зверушка готова была пустить в ход последние зубки. Нет, малышка, он не глупый волк и косточки твои ему совершенно без надобности.

Дженай была похожа на натянутый лук, дрожала, явно ожидая удара.

А он вдруг наклонился и нежно поцеловал ее губы.

– Боишься. Я не знаю, что за демоны сидят в твоем сердце, Дженай. Расскажи мне.

Она вдруг вырвалась из его рук, отскочила на шаг, сердито вытирая глаза, и закричала:

– Ты дурак, Баяр, совсем дурак! Ну зачем я тебе такая? Не выйдет из меня жены, отпусти лучше прямо сейчас, пока поздно не стало! Найди себе нормальную, которая все будет делать правильно, как положено!

Он вдруг ей улыбнулся. Светло, как-то даже нежно.

– А себя я куда отпущу?

– А? – вытаращила небесного цвета глаза, явно не понимая.

– Видишь, я тоже неправильный. Проросла ты в меня, как трава прорастает корнями сквозь камень. Неужели не видишь? Открой глаза, женщина-воин. Мне никто больше не нужен. Только ты и все твои демоны.

Она всхлипнула, а потом, сжавшись в комок, осела и заревела в голос – как маленькая девочка. Плакала, непотребно ругалась (к счастью, на русском, ругательств кохтэ она не знала совсем) и не могла остановиться. Зачем он ей так сказал, зачем? Разве может это быть правдой? И самой было от себя тошно, стыдно – что же она тут устроила? Наговорила ему гадостей, теперь воет, как шакал. Неужели и сейчас он не оттолкнет ее, такую слабую и никчемную?

Несколько минут он стоял молча и глядел на нее. Ребенок, какой же она еще малый ребенок. Конечно – не хочет детей. Как маленькая девочка может вдруг захотеть стать матерью? Ей просто страшно. И прошлое этой малышки бьет их обоих исподтишка, как в печень кинжалом. Но Баяр знает теперь, что со всем этим делать.

Подошел осторожно, подхватил ее, пару раз взбрыкнувшую и что-то ему прорычавшую, на руки. Нежно поцеловал в лоб.

– Сердце мое, моя жизнь. Ничего больше не бойся. Ты у меня за спиной, навеки, слышишь? Не бойся. Никогда. Дай слово, Дженна. Смелая моя жена.

Она молча кивнула. Он укачивал ее на руках, что-то тихонечко напевая, и нес прямо в степь. Как ребенка. А она прильнула к широкой груди и все думала: да, с таким отцом, как Баяр, можно ничего не бояться. Даже если мать никудышная, то отец у ее детей будет удивительным. Когда-нибудь… Не сейчас. Но может быть – потом.

А в стане тем временем жизнь шла своим чередом. Никому не было дела до сына хана и его желаний. Ссорились женщины, визжали дети, громко спорили молодые мужчины, того и гляди готовые схватиться за кинжалы. Как все привычно! Те же самые волчата, только чуть старше, чем привык Баяр. Но управляться он с ними умел, и самая первая задача была – найти каждому занятие.

– Наран!

– Да, Баяр-ах?

– Собери мне старших воинов. Сейчас. Айрата, Тургэна, Ердена, Бата… Ну понял.

– Да, Баяр-ах.

– И женщин, – подумав, решил сын хана. – Дженну, Листян и эту… вдову.

– Понял.

Степняк понимал, что самого его на сотню человек – даже больше – просто не хватит. Хан, его отец, имел тысячников и сотников, с женщинами ему помогали мать и сестры, за тысячниками и сотниками следил побратим Нурхан-гуай. У хана имелся и Аасор, который приходился хану родным дядей и был местным лекарем. Его безоговорочно слушались все, даже самые вздорные женщины и несмышленые дети.

Что ж, Аасора у Баяра, к сожалению, не было, но помощников – предостаточно. Причем таких, которым он мог безоговорочно доверять.

Собрались быстро, все молодые, очень серьезные. Нарану всего двадцать, сестренке младшей – шестнадцать. Не слишком ли большую ношу он хочет на них возложить? Нет, им придется теперь расти и учиться вместе со своим ханом. Он ведь теперь – хан?

– Во-первых, я хочу спросить. – Баяр надеялся, что голос его звучит уверенно. – Все ли в стане согласны мне безоговорочно подчиняться? Готовы ли признать меня отцом, старшим братом, пастухом, высшей властью, посланной духами предков? Будет ли слово мое самым тяжелым, а плеть – самой длинной?

– Баяр-ах, а кто, кроме тебя? – живо ответил Наран. – Согласно всем законам ты среди нас главный. К тому же мы признали тебя пастухом, когда ушли за тобой… из прежнего стада, ага, – усмехнулся вроде бы весело, но глаза остались серьезными, внимательными.

Баяр очень любил этого парня. Не зря его назвали «Наран» – что значит «солнце». Не только за масть. Друг его был теплым, согревал, утешал, радовал и веселил близких людей, но при необходимости мог и обжечь. И убить мог без всякой жалости. Два самых близких ему воина в стане, те, кто, не раздумывая и не боясь наказания, бросились его спасать: Наран и Дженна.

– Наран, будешь сотником. Десятниками – остальные, кто сейчас тут.