Дождь закончился, кохтэ поднимались с земли, осматриваясь и собирая тела погибших. Из сотни Баяра погибли четверо, еще с десяток были ранены, но не смертельно. У иштырцев дела обстояли гораздо хуже. Убитых было очень много: раненых добили на месте. Относительно живыми оставили несколько человек, совсем еще мальчишек, не старше того же Охтыра. Они затравленно сверкали глазами, тоже насквозь мокрые, связанные, жалкие.

– Я с детьми не воюю, – веско сказал Баяр своим воинам. – Отрубим им мизинцы – и отпустим в их земли. Но – без коней и без оружия. Пусть рассказывают всем о великих кохтэ, которым повинуются и огонь, и вода.

– Они умрут без оружия, – тихо сказала Дженна, подбираясь к мужу. – Ты убьешь их… только по-другому.

– Что ты предлагаешь?

– Дай им нож. Один на всех. Этого хватит, чтобы найти пропитание.

– Согласен. – Он усмехнулся как-то недобро. – И недостаточно, чтобы вернуться нас убивать.

Задал мальчишкам несколько вопросов на незнакомом Дженне языке, выслушал сбивчивые ответы. Она внимательно рассматривала иштырцев. У одного были светлые волосы и серые глаза. Остальные – кудрявые, очень смуглые, тонкокостные.

– Этот – не иштырец, – указала она Баяру. – Похож на рюса.

– Бывает. Сын рабыни или похищенный в детстве ребенок. Но он пришел в земли кохтэ с оружием.

– И все же… – у Женьки вдруг отчаянно зачесался затылок. – Он другой. Осмотри его. Мало ли…

Баяр внимательно взглянул на жену. Он уже привык, что она видит чуть больше простых людей, чувствует по-другому. Чует опасность, вызывает огонь. Одни только огненные всполохи чего стоили – он, конечно, сразу понял, чьих это рук дело. Не удивился бы, если бы и грозу призвала она, но скорее, гроза – очень удачное для него совпадение. И если Дженна просит обратить внимание на одного из пленников, ему вовсе не сложно ее послушать.

Повинуясь жесту командира, сероглазого мальчика оттащили в сторону и раздели догола – кажется, люди Баяра мечтали найти еще одну девочку. Увы, чуда не случилось. Самый настоящий мальчик: худой, ребра торчат, белокожий, с большим родимым пятном под лопаткой и шрамом от ожога на правой ноге. В левом ухе – серьга с голубым камнем. На бледном от страха лице веснушки.

– И что скажешь, жена?

– Возьмем его себе?

– Зачем? Чтобы он ночью нас зарезал? Или поджег твой шатер?

– Я… не знаю. Где-то есть земля, где живут такие, как он? Вдруг его кто-то ищет?

Баяр глубоко вздохнул… и вовремя себя остановил. Она права. Иштырцы никогда не забирали к себе детей. Никогда. А если рабыня рожала ребенка – мальчиков убивали сразу. Девочек оставляли. Даже если кто-то и пожалел своего сына – все равно его никогда не взяли бы в войско. Значит, не простой мальчишка.

В случайности третий сын хана давно не верил, а вот в направляющую руку великих предков – очень даже. Он уже получил от них не один подарок: сначала – жену, равной которой не найти, потом – свой народ. Теперь вот на его пути появился этот необычный мальчишка.

А парень вдруг зашипел как змея и плюнул в сторону кохтэ.

Баяр спокойно подошел к нему вплотную и ударил по губам – как когда-то Женьку.

Сказал ему на иштырском, который, разумеется, понимал:

– Еще одно слово о моей жене – и тебе вырвут язык, раб. Сейчас ты жив только благодаря ей. Она из рюсов и думает, что ты – ее соотечественник. Остальных – убьют сейчас возле реки. Принесут в жертву предкам.

Мальчишка побледнел еще больше и закричал:

– Меня убейте тоже! Лучше умереть воином, чем жить рабом!

– Слишком просто для тебя. Поедешь с нами.

– Я умру сам.

Дженна поглядела на его лицо, вздохнула и сказала Баяру:

– Спроси, чей он сын?

Спросил и получил ответ невозможный, просто немыслимый: сын кагана, то есть иштырского хана. Вот этот – светлоглазый и белокожий? Смешно. А мать кто?

Матери парень не знал, таких вот сынов у кагана было много и от разных женщин.

Все больше Баяр убеждался, что Дженна права. Мальчишку нужно брать с собой, пригодится когда-нибудь.

Короткий кивок головы. Отчаянно сопротивляющегося «каганенка» связывают, опутывают веревками буквально как колбасу и довольно бережно укладывают на землю отдыхать. Рот ему тоже затыкают. Остальных мальчишек уводят – отведут за реку, где начинаются «ничьи» земли, да и отпустят. Видя лукавые ухмылки на лицах своих ребят, Баяр не сомневается, что они запугают иштырцев до дрожи в коленках. Наговорят всякого: что их приятеля будут долго и мучительно пытать, а может, кастрируют и сделают вечным рабом – самая страшная участь для мужчины.

Каких только слухов не ходило о Баяре среди врагов: его почти заслуженно считали изувером, злодеем и убийцей. А еще – демоном. И все благодаря таким вот помилованным.