А на самом деле убивать мальчишек, едва научившихся держать в руках оружие, ему было стыдно. Ну какие из них воины? Борода и усы еще не растут, голос ломается. Дети совсем. Да, он знал, что из волчат вырастают волки, а из жеребят – кони. Вот только кони эти навсегда запомнят и пережитый ужас, и твердую руку врага и научатся его бояться. Да еще своим соплеменникам нарассказывают всякого: и что видели, и что не видели, да со страху почудилось.

А место для засады иштырцы выбрали великолепное. Река местами с крутым каменистым берегом, местами с оврагами, да и вообще – низина: издалека и шатры не увидишь. Рядом рощица, кусты ивовые. И берег противоположный как на ладони. Большой стан тут не разместить, зато сотни две-три прекрасно поместятся. А стадо овец да коз зимой можно в овраге от ветра укрыть. Пожалуй, и ехать больше никуда не нужно, здесь и останутся.

Десятники, уже оглядевшиеся и нашедшие упомянутых коз и овец в том самом овраге, охотно с ним согласились.

Солнце припекало вовсю, и только пар, шедший от земли, да лужи, да остатки вытоптанной травы, превратившиеся в грязевую кашу, напоминали о пролетевшей над степью грозе. Под каменистым обрывом у реки и в овраге была найдена иштырская добыча: несколько аккуратно сложенных шатров, тюки с одеждой и тканями, посуда – причем не только кохтская, а вполне себе и угурская, немало мешков с овсом, рисом и сушеным горохом, из которого угуры варили прекрасную похлебку. На какое-то время им хватит точно, а дальше… Были еще маленькие угурские лошадки, кудрявые и коротконогие, почти такие же чудесные, как и у кохтэ. Лошади – это важно, прекрасно и замечательно. Лошадей своих кохтэ обожали. Каждый воин (во всяком случае, в сотне Баяра) своего четвероногого друга старался выбрать еще жеребенком, растил и дрессировал сам, прекрасно понимая, что от этого зависит его жизнь. Особенно хорош в деле воспитания коней был Наран, лошади его отчего-то любили, он мог уболтать самого строптивого жеребенка.

Нарана вообще любили и звери, и люди. Только сестра Баяра его не любила, что очень не нравилось молодому военачальнику.

Тела убитых врагов оттащили далеко в сторону и предали огню, десятки Бата и Есугая (как наименее пострадавшие) отправились за женщинами, а остальные споро устанавливали найденные шатры и потрошили тюки с тканями. Что делать с добычей, предстояло решить Баяру. Впору было хвататься за голову: он совершенно не представлял, как все это добро делить. Обернулся, посмотрел на Дженну, которая зачем-то помогла пленному мальчишке сесть, вынула у него изо рта кляп и поднесла к губам чашку с водой, усмехнулся. Женщины – у них есть право и на милосердие, и на сострадание. Все же они дают жизнь, а не отнимают ее, и этим так разительно отличаются от мужчин!

И Дженна – женщина, даже если ей так хочется быть мужчиной.

А Женьке мальчишка казался очень похожим на Костю – единственного ее друга детства. И она приглядывалась к нему и все пыталась задавать вопросы на русском: но он ее совершенно не понимал. Ничего, научится, значит, языку кохтэ. Жизнь заставит.

Баяр подошел к ней, она почувствовала его присутствие всем телом. Закололо не в затылке – по спине прошла волна дрожи.

Пальцы коснулись волос: она знала, что никто, кроме мужа, ее не тронет, просто не посмеет. Подняла взгляд, улыбнулась счастливо. Как же ей нравится этот мужчина! Ее мужчина.

– Мне нужен твой совет, жена.

Подскочила, как мячик, обрадовавшись – она так хотела быть ему полезной, нужной, и не только в постели.

– У нас есть ткани и одежда. Много, но на всех поделить не хватит. Как думаешь, что лучше сделать?

– Дарить на свадьбы, – неожиданно ляпнула Женька. – У тебя из ста воинов – восемьдесят холостых. Сам ведь говорил, что им нужны семьи. Вот и будет стимул.

– Великолепно.

Что, правда? Ему понравилось ее предложение? Женька с удивлением глядела на мужа, а он обхватил ее за плечи и поцеловал в висок.

– Иди выбери нам новый шатер. И отдыхай. Наверное, голодная?

– Да, я… костер разжечь? Приготовить? – встрепенулась Женька под тихий смех Баяра. – Ну что не так?

– Когда я говорю «отдыхай», я именно это и имею в виду. Еду приготовят воины, им не привыкать. Я распоряжусь, чтобы тебя покормили.

Но он не успел – Дженне уже несли миску с дымящимся супом. Она была не просто женой хана, а их соратником, одной из тех, кто защищал их спину в бою, кто стрелял в общего врага.

Своя.

И в то же время – женщина, а кохтэ всегда вначале наливали суп женщинам и детям.

Баяр только усмехнулся, глядя, как его воины стараются Дженне угодить: и миску красивую нашли, и ложку принесли серебряную, и лепешки горячие. А она смотрела и не верила своим глазам, краснея и смущаясь.