А Женька крепко задумалась. Она, конечно, поступила правильно, в этом ни тени сомнения не было. Но Илгыз ей вдруг стало жалко. Она как-то интуитивно почувствовала ее растерянность и страх. Эта женщина не просто так оставила шатер своего супруга и на большом сроке беременности отправилась невесть куда искать спасения. Наверняка Карын, про которого Женька особо ничего не знала, сделал что-то плохое. Может быть, бил жену. Или обижал, унижал.

Надо поговорить.

Еще месяц назад ей бы даже в голову не пришло кого-то утешать, даже думать не стала бы она ни о ком, кроме себя. Но Баяр был с ней терпелив и милосерден. И не только с ней. Он вообще был удивительным, Женя даже не знала, что люди такими бывают. И ей хотелось стать на него похожей. Она училась у него не только стрелять из лука или вызывать огонь, но и поступать, как положено жене хана.

Илгыз нашлась возле одного из костров. Она больше не выглядела гордой и красивой. Ссутулившись и пряча большой живот, завернувшись в одеяло, она неспешно прихлебывала чай под строгим взглядом Листян, которая никогда не скрывала своей неприязни к женщине Баяра и сейчас явно говорила не ободряющие слова.

– Лис, оставь нас, – попросила Женька. – Хочу поговорить с Илгыз наедине.

– У тебя от меня секреты, сестра? – тут же вскинулась Листян, и Женька с усмешкой подумала, что рано или поздно жизнь и эту девочку обломает. Слишком уж она стала важной птицей, начала задирать нос. Таких жизнь бьет больно, иногда – ногами.

Посмотрела на нее строго, молча – не подозревая, что Листян увидела в ее взгляде взгляд своего брата. Да, Женька становилась все больше похожа на мужа, даром что женственность свою прятать перестала и даже иногда надевала женское платье. Фыркнула возмущенно, развернулась на пятках и отошла недалеко, наблюдая и прислушиваясь.

Илгыз посмотрела на Женьку затравленно, сощурила глаза, сжала чашку так, что пальцы побелели – явно готовясь защищаться и огрызаться.

– Я тебе не враг, – сразу обозначила свою позицию Женька. – Не нужно меня бояться. Скажи мне, женщина, чей у тебя в животе ребенок?

– А если Баяра, то что? – с вызовом посмотрела на нее степнячка. – Убьешь меня? Или задушишь ночью младенца, когда я рожу?

– Зачем младенца? Нет, тебя – еще понятно. А ребенок в чем виноват?

– Он – первенец. Будет наследником, твоих детей может обойти.

– Не думаю, что лев родит шакала, – усмехнулась Женька. – Сыновья моего мужа не станут грызть друг друга.

Женщина посмотрела на нее удивленно и даже уважительно:

– Но Карын и Баяр вечно воюют. А они – братья.

– Разве? Что-то я не заметила, чтобы Баяр кого-то ненавидел. Ты знаешь его гораздо дольше, чем я. Кто кого грызет, Илгыз?

– Карын, – согласилась степнячка. – Он брата ненавидит, а когда Баяр ушел из стана и стало понятно, что Карын примет власть у отца, мой муж как с ума сошел. И я ему стала не нужна. И ребенок. Он ведь тоже спрашивал, чей сын.

– Так чей?

– Карына, чей же еще. Я не обманывала его.

Женька выдохнула с облегчением.

– Только мой ребенок все равно Баяру не чужой! Он сын его брата.

– Я и не спорю, Илгыз. Никто и никогда твоего сына не обидит. Но решение мое неизменно: ищи себе мужа. Ты слишком красива, чтобы оставаться одной. Нам споры и распри в стане ни к чему. Да и ребенку нужен отец. Смотри, у твоих ног почти сотня отборных бойцов!

– Юные. Почти дети, – поморщилась Илгыз.

– Эти дети – все сплошь львы. Смелые, горячие, сильные. Лучшие из всех кохтэ. Потому что их Баяр вырастил.

– Ты его любишь, – неожиданно улыбнулась женщина. – Я рада. Я так его не любила, мне нужно было другое.

– Люблю.

Женька впервые в жизни сказала это слово – о человеке. Она любила ножи, любила сосиски, любила дождь, а людей только терпела. И использовала.

А теперь знала – за Баяра она жизнь отдаст, не задумываясь, не сожалея ни мгновения. И это было очень странное ощущение. Ошеломляющее. Невероятное. Она – любит.

Словно панцирь с сердца сняли, словно стены вокруг рухнули. Мир перевернулся, небо упало на землю. Теперь понятно, почему про это неизвестное ей ранее чувство спето столько песен и рассказано столько сказок. И самое главное – Женька вдруг почувствовала себя сильной. Как будто крылья выросли за спиной. Нет, напрасно она боялась любви. Не ослабела, признавшись себе, не сделалась глупее. Не потеряла себя, а нашла. Как же это удивительно!

Молча кивнула Илгыз, задумчиво приняла миску с едой. Что в ней – так и не поняла, вкуса еды совершенно не почувствовала. Все ее мысли были в темном шатре, наполненном паром. Еще немного – и придет их с Баяром черед мыться. Женька уже знала, каким волшебным это немудреное действо становится между супругами. Когда мыльные пальцы скользят по покрытой каплями воды коже, и рядом – два обнаженных тела, разгоряченные и пышущие жаром, и дыхание такое тяжелое, и вожделенное так близко, что утерпеть и не стать единым невозможно.

И… так ли страшно – родить ребенка любимому мужчине, если он этого хочет?