Наран кивнул и ушел, оставив ее наедине с отчаянием и диким первобытным ужасом. Только теперь, когда никто не видел (мор не в счет), Женька позволила себе заскулить. Если Баяр умрет – а он был очень и очень плох, – что будет с ней? Как его вытащить в мире, где нет ни капельниц, ни гемодиализа, ни даже каких-то сорбентов? Она догадывалась, что активированный уголь – это совсем не то, что оставалось тут в кострах, тем более что в костер шло все, что горело, чаще – сушеный навоз.

– Не вой, – неожиданно подал голос Ольг. – Надо поить, лучше горячим. И чтобы потел.

– Сама знаю.

– И обтирать.

– Знаю. Не дура.

– Кто его? За что? Нормальный же хан.

Женька фыркнула. Ольг как-то сумел привести ее в чувство.

– Я думаю, это Сулим, – тихо сказала она. – Может, Илгыз. Или вдвоем, что тоже вполне вероятно. А вот зачем… этот вопрос я непременно задам им позже.

Баяр вдруг застонал, захрипел, выгнулся, судорожно сжимая кулаки.

– На бок его и быстро, – подскочила Женька. – Чтобы не захлебнулся рвотой и язык не завалился. Давай, заливаем в него воду, хоть что-то внутрь да попадет.

Спустя несколько мучительно-бесконечных часов Баяр приоткрыл глаза. Все тело у него ломило, во рту был чуть ли не песок. Он вдруг ощутил дыхание смерти на своем лице и позвал ту, что стала ему за последнее время дороже всего.

– Дженна…

– Я здесь, любимый.

– Я… умру?

– Обязательно. Но не сегодня и не завтра. Я не отпущу тебя.

– Сайхан… если я умру, ты встанешь во главе стана. Я так хочу.

– И что мне делать с твоим станом?

– Ты сможешь. Проживете зиму, а там… еще одно лето и снова зиму… Ты справишься, в тебе – дух воина.

– Только попробуй мне тут умереть и не взять на руки нашего ребенка, – рыкнула Дженна, хватая его за плечи. – Я не смогу его вырастить, слышишь? Я вообще понятия не имею, что делать с младенцами!

Аргумент, конечно, сомнительный, сама Женька после такого заявления предпочла бы умереть, но Баяр вдруг округлил глаза и даже попытался приподняться.

– Ребенка? Но ты…

– Я беременна, точно говорю. Отвары эти я давно выливаю.

– Я не умру, – твердо заявил Баяр, ощутив вдруг страшную жажду жизни. – Что мне нужно делать?

– Пить и потеть. И это… чтобы жидкость выходила.

– Дай воды.

Женька поднесла к его губам кувшин, стараясь, чтобы он не увидел ее дрожащих рук. Неужели – сработало? Она верила, что если человек хочет жить – шансов победить смерть больше, чем у того, кто сдался.

Сколько часов она сидела над мужем? Приходил Наран, пытался заставить ее поесть или поспать – бесполезно. Женька мотала головой и снова вливала в Баяра горячую воду. Ольг держал хана за плечи, когда того рвало, выносил тряпки, помогал обтирать тело. Наверное, только к утру следующего дня засыпающая на ходу Женька поняла: Баяр жить будет. Его уже не рвало, не было больше судорог. Заснул, забылся в тяжелом сне. И только тогда она позволила себе выползти из «банного» шатра.

Наран отнес ее на руках к женщинам. Те быстро переодели Дженну, напоили бульоном, и она уснула мгновенно. Проснулась через пару часов и побежала к мужу.

Хан дышал спокойно. Кожа была теплой на ощупь, уже нормального цвета. Мальчишка-мор спал у него в ногах, Наран дремал у входа в шатер – охранял. Встрепенулся, увидев Дженну, виновато заморгал глазами и вдруг выдал ей очень тихо:

– Дженна-аах, что теперь? Кто ханом будет?

– Что? – не поняла она.

– Баяр… ночью скончался. Нужно объявить народу.

– Но… – Женька растерялась. Она только что заглядывала в шатер – муж ее был жив. Как это – скончался? – Ты что несешь, Наран? Головой повредился?

– Его последней волей было, чтобы войско поклялось тебе в верности.

Зарычала, ныряя в шатер. Кто-то из них двоих сошел с ума, это факт. Баяр все еще был там, теплый и абсолютно живой. Приоткрыл глаза, глядя ей в лицо, попытался улыбнуться.

– Что ты задумал, муж? – Ей сейчас хотелось хорошенько его треснуть. И Нарана тоже. – Ты когда умереть успел? Я что, зря вокруг тебя прыгала?

– Сайхан, так нужно. Пусть думают, что меня больше нет. И пусть принесут тебе клятву, это важно.

– Но зачем?

– Тот, кому я мешаю так сильно… для него это будет ударом. А для тебя – защитой. У тебя появится своя сотня, которая никогда не предаст.

– Охтыр, ты расскажи Дженне, что слышал про Карына и Илгыз.

Женька, оцепенев, молча сидит на земле и смотрит в пламя костра. Женщины воют в стороне. Мужчины чего-то ждут.

– Я расскажу. – Мальчишка дрожит. – Карын… я подслушивал, Дженай, потому что боялся, что Карын убьет жену свою… Так вот, он велел ей ехать сюда и отравить тебя. Сказал, что знает много трав. А если тебя не будет, Баяр вернется к отцу. Или не вернется, но уж точно – ослабнет. И тогда Карын убьет его.

– Зачем? Зачем его убивать? – всхлипывает Листян. – Баяр ушел, он ему больше не соперник.