Мгновенно, просто молниеносно сверкнула сталь. Тысячник вытащил саблю. Карын стоял неподвижно, насмешливо щурясь, явно уверенный, что отец Охтыра не посмеет напасть на безоружного, а бросить вызов хану у него просто не хватит сил. В поединке Карын мог одолеть любого, даже и бывалого воина на добрый десяток лет его старше.

– Предатель, ты посмел поднять оружие на своего владыку? – спокойно спросил Карын. – Свяжите его. Завтра на рассвете его казнят.

Женьке хотелось закричать на воинов: что же они делают, почему подчиняются? Разве не могут сейчас всей толпой просто послать Карына к черту, к степным демонам, к иштырцам в задницу, или куда там кохтэ посылают неугодных? Но нет, воины обступили осунувшегося тысячника, разом постаревшего на добрый десяток лет, разоружили его и увели прочь.

– Баяр бы никогда… – раздалось вдруг тихо… но так громко.

Карын обернулся рывком, окаменел.

– Баяр мертв. А любому, кто его вспомнит, я язык вырву.

– Баяр жив, – раздался вдруг надтреснутый голос. – Он не мог умереть.

Женька шумно втянула воздух, оглядываясь.

Старая Эймира отрезала косы. Были они у нее черные, длинные, едва ли не до колен, лишь несколько седых нитей потерялись в них. Эймира гордилась своими волосами, не у каждой молодой девушки такие. В день, когда она нашла своего мужа мертвым в луже крови – косы в одночасье стали белыми как снег.

Она никогда не думала, что станет вдовой. Ей казалось, что Тавегей вечен. Неуязвимый в бою – ни стрела, ни сабля не могли его серьезно обидеть. Ранения были, конечно, но легкие.

Предки были милостивы к Эймире. Шестеро сыновей, красавица-дочь. И сама она – даже в возрасте, когда многие ее ровесницы уже потеряли волосы и зубы – оставалась статной и красивой. Немного раздалась в бедрах, появились морщины вокруг глаз, стали болеть ноги да спину порой прихватывало, но в целом она была хороша и прекрасно это знала. Нисколько не боялась, что муж ее разлюбит, даже сама ему посоветовала взять в шатер молодую наложницу.

Наверное, тогда и пришла в их стан беда. С тех пор все поменялось.

Светлоглазые девки вообще приносят несчастье, это она поняла очень ясно. Первая, Элия, все же забрала у нее мужа, который для наложницы поставил отдельный шатер и ночевал там гораздо чаще, чем в своем собственном. Вторая, Дженна, должна была забрать сыновей.

Эймира всех своих детей любила одинаково: и дерзкого Карына, и смелого Иргана, и доброго Баяра, и хитрого Сулима. Младших, близнецов двенадцати лет, конечно, тоже любила, но с ними проблем, как со старшими, пока не было. Только она знала: будут.

Старший ее сын вообще не терпел соперников. Ему было два года, когда родился брат, и уже тогда он решил, что больше не нужен родителям, и ушел в степь. Поймали, вернули, пообещали, что брат будет ему поддержкой и лучшим другом. Когда спустя еще два года на свет появился Баяр, Карын потребовал, чтобы его кому-нибудь отдали, пока он сам этого не сделал. После рождения Сулима Карын окончательно обиделся на родителей и ушел жить в шатер к сестре отца.

Эймира точно знала, что в смерти ее мужа виноват старший сын, но молчала. Какой бы он ни был – это ее сын, ее первенец. Он отрастил зубы, стал настоящим волком. Если немного подождать, то Карын соберет войско и умчится завоевывать новые земли. И тогда Эймира выдохнет. Не без основания она теперь опасалась за остальных детей. Карын не пощадит братьев, которые могут стать ему соперниками. Уже сообщили матери о смерти Баяра, в которую та, впрочем, не поверила. Нет, только не ее светлый сынок, кто угодно, но не он!

Эймира платила за свое счастье. Ей приходилось выбирать между своими детьми. Он знала, что у кохтэ в ханской семье нередко братья убивают друг друга. Тавегей тоже убил когда-то своих братьев. Из всех ее сыновей Карын был самым безжалостным и жадным до власти, и теперь Эймира в этом убедилась.

Светлоглазая жена третьего сына хана чем-то походила на Элию, особенно – в ее одеждах. Только Элия была тихой и робкой, а в глазах Дженны сверкало настоящее пламя. Глаз она не прятала и лица не опускала, никого не боялась. Эймира запомнила ее совсем другой и теперь вдруг поняла: Баяр смог.

Дженна была любима. Только любимые женщины становятся такими… словно цветок распустившийся. Дженна – расцвела. А если Баяр любил свою жену, то Эймира тоже будет ее любить.

Сын Эймиры, первенец и убийца своего отца, глядел на нее с ненавистью.

– Если ты думаешь, что я тебя пощажу… – сквозь зубы процедил он и шагнул к матери.

– Родила я шестерых волчат, но трое из них оказались шакалами, – спокойно сказала женщина. – Один вырос в волка, да и тот ушел из стана.

Карын побагровел, сжимая кулаки, но сделать ничего не успел. Дженна, не раздумывая, встала перед Эймирой, закрывая ее собой. Вскинула голову, бесстрашно глядя в глаза мужчине.

– Она родила тебя на свет, – сказала звонко. – Тебя, и Баяра, и Сулима тоже. Не смей оскорблять свою мать.

Ее трясло от злости. Да как он посмел угрожать матери, той, что вырастила его, выкормила! Да и вообще – он мнил себя мужчиной! А мужчины не воюют с женщинами и детьми, они о них заботятся!

– Отойди в сторону, девка, – рыкнул Карын. – Не лезь.