И все же мне было приятно. Сперва я подумал, что эта барышня слегка поехала кукушкой на почве вселенской обиды, но вроде нет. Взяла себя в руки, вспомнила о долге и изо всех сил пыталась относиться ко мне нейтрально.

— Значит, это правда? — побледнела София. — Про Тьму. Я в этой суматохе и с кучей объяснительных толком и не… Что вам известно, Оболенский?

— Боюсь, немного. Лекарь считает, что на острове есть незарегистрированный носитель Темного дара. И что он им воспользовался, чтобы меня убить. Но кое-чего не рассчитал.

Надзирательница помрачнела. Я видел, что она была в отчаянии, но старалась мне этого не показывать. Не хотела ронять лицо перед подопечным. Зря она так. Ситуация патовая, сейчас все будут бегать по потолку.

— Тогда без Ордена точно не обойдется, — вздохнула она. — Даже если есть хоть малейшее подозрение, директор обязан вызвать колдунов.

— А как они будут его искать? Проверять каждого на наличие метки Тьмы? Или у них есть другие инструменты?

— Я не знаю, Оболенский. Не знаю.

А ведь ей было страшно! Почему она так боялась Темного Ордена? Неприятный опыт взаимодействия или ей самой было что скрывать от них?

— Знаю только то, что если сюда заявятся колдуны из Ордена, дело перейдет под высочайший контроль.

— И что в этом такого? Ну, завалят проверками… Или вы здесь на своем острове так привыкли, что вам никто не хозяин, что начали по-своему распоряжаться государственным учреждением? — съязвил я.

— Я не этого опасаюсь, — сухо ответила София. — У этого учреждения есть свои тайны. Тайны, в которые не посвящают простых надзирателей вроде меня. И я не знаю, что будет, если эти тайны выйдут на свет.

— Не понял.

— Я служу здесь не так давно, но заметила кое-какие странности. Впрочем… Вам сейчас не до этого, Оболенский. Задача администрации — обеспечить вашу безопасность и предотвратить другие возможные покушения.

Вот зараза! Ведь почти начала говорить… А потом, видимо, вспомнила, с кем разговаривала, и снова закрылась. Ну ладно, давить пока что не буду. Пойду медленным, но многообещающим путем — покажу ей, что мне можно доверять.

— Позвольте личный вопрос, София Павловна. А почему вы пошли в надзиратели? Странно видеть здесь девушку из дворянской фамилии, да еще и с…

— С такой внешностью? — печально улыбнулась она.

— Да. Пожалуйста, считайте это комплиментом, лишенным всяческих намеков.

— Внешность — актив, который с годами утрачивается. А причины… Я просто хочу, чтобы сволочей в мире стало немного меньше. Если юные представители знати возьмутся за голову и вспомнят о чести и достоинстве, империя расцветет пуще прежнего. Ибо, по моему мнению, аристократическое происхождение — это высочайшая ответственность. За дары нужно платить. Одаренные получили силу после великой жертвы государя. И должны отплатить благодарностью и верной службой, а не прожигать жизнь в угаре сиюминутных удовольствий.

— И это — ваша жизненная цель?

— А что вас смущает, Оболенский?

— Просто получается, вы тоже жертвуете. Живете здесь на продуваемом всеми ветрами островке в окружении сомнительных личностей… А ведь могли бы удачно выйти замуж, обзавестись красивым домом и выращивать розы в саду. А вместо этого…

Ее лицо резко изменилось. Поджала губы, нахмурила брови, а в глазах застыла боль.

— Довольно, Оболенский. Описанное вами будущее мне более недоступно, — отрезала она и поднялась, чтобы уйти.

Стоять, Хруст. Ты сейчас, кажется, случайно наступил ей на больную мозоль.

— Прошу прощения, я не хотел, — сказал я, едва она сделала шаг. — Если задел чувства, знайте, что никакого злого умысла у меня не было. Просто хотел… Хотел немного сблизиться и показать, что я не такое уж и чудовище, каким меня все малюют. И, кроме того, у меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

Она обернулась. Все еще хмурая и одновременно печальная. Да уж, я точно своими вопросиками что-то разбередил в ее душе.

— Что за предложение, Оболенский?

Я отложил поднос и уставился на нее, жестом попросив закрыть дверь. Она кивнула и, сделав это, вернулась ко мне.

— Ну?

— Не знаю, чем именно вас страшит Орден, но можно попробовать разобраться неофициально, — сказал я. — Сестра моего деда состоит в Темном Ордене, и она могущественная колдунья. Я бы предпочел сперва обратиться к ней, чтобы выяснить, с чем мы вообще столкнулись.

— Да, — рассеянно кивнула София. — Я слышала, что у вас есть родня в Ордене. Но, насколько мне известно, им запрещено помогать кровной родне. Они отрекаются от рода, когда проходят посвящение.

Я улыбнулся.

— На словах — да, но кровь-то не водица. Даже если она не согласится со мной разговаривать, за спрос денег не берут. Я же могу подать прошение о встрече?

София кивнула.

— Конечно. Все воспитанники имеют на это право.