— Да.

Номер непривычный. Впрочем, ничего удивительного — здесь-то история уже сто лет как шла другим путем. Наверняка и прогресс, пусть и развивался, но со своими особенностями.

А номер запомнить было легко. Семь — такой же международный код страны, как и в моем родном мире. Семнадцать-ноль-три — год основания Петербурга, удобно. Возможно, потому такой префикс и присвоили… ну а остальные цифры легко ложились — хорошее сочетание.

— Ответит девушка, — продолжал Роман. — Попроси ее соединить тебя с Евгенией Ильиничной из архива. Тебе ответят, что она на совещании, и спросят, что передать. И вот здесь самое важное. Слово в слово запоминай! Скажи, что ты Филимонов, ее сосед из двенадцатой квартиры, и что она вас заливает. Что вода уже течет прямо по стенам и скоро затопит персидский ковер.

Я вытаращился на охранника во все глаза.

— Что за чепуху ты несешь?

— Это не чепуха, — сурово ответил Роман. — Сделай все, как я сказал. Выполнишь — и можешь выдыхать.

— Ну скажу я это — и дальше что?

Роман пожал плечами.

— Дождись ответа. Тебе могут задать пару вопросов. Потом скажут, что делать.

Я затряс головой, пытаясь уложить в нее весь этот бред. Черт возьми, это уже походило на какой-то абсурд. Но если предположить самое дикое, звучало это все как шифр. Сперва пароль, затем передача информации…

Я мигом подхватил нож Драганы и направил его на Романа.

— Ты кто такой, мать твою?

— Я здесь работаю, — охранник на всякий случай отпрянул. — Не нервничай, Владимир. Я тебе не враг. Я просто здесь работаю.

— Ага, — выплюнул я. — Вот только на кого?

Невзрачное лицо Романа исказилось гримасой раздражения.

— Сказал же, все объясню позже, — процедил он сквозь зубы. — Ты вроде не тупица, Оболенский. Сам пораскинь мозгами, что все это может значить. Просто у нас сейчас действительно очень мало времени. Ты, вероятно, слабо представляешь, что такое протокол «цитадель» на острове. А именно его сейчас и активировали.

— Вообще не представляю, — отозвался я. — И мне, если честно, наплевать.

— А зря. «Цитадель» — это полный контроль над всей территорией и над каждой душой. Воспитанников, скорее всего, запрут. Объявят тревогу и придумают правдоподобный повод. А затем начнется зачистка. Ты же понимаешь, что те, кто здесь всем рулят, прекрасно знают о том, что творилось в том подвале. И у них беглецы. Директор пойдет на все, чтобы скрыть инцидент и прикрыть свою одаренную жопу.

Он сказал это с таким презрением, что я невольно задумался — а насколько он вообще может быть мне другом, если я тоже одарен и потенциально опасен? Если это классовая ненависть, то лучше держать ухо востро.

— Сейчас идеальный момент, чтобы за эту самую жопу его и ухватить, — продолжал Роман. — И ты единственный, кто может с этим помочь!

— Значит, это код?

— Да, — торопливо кивнул Роман. — Подробностей не будет. Но сигнал нужно передать как можно быстрее, пока здесь все не зачистили.

М-да. Влип ты, Хруст.

Выходит, этот Роман — шпион какой-то? Агент или кто он там под прикрытием, прости господи? Ничего другого на ум не приходило. Это кино все больше походило на артхаусный шпионский триллер.

— Почему сам телефон не сопрешь и не позвонишь?

— А ты попробуй здесь сеть поймать, — проворчал охранник. — Защиты стоят не только от побегов, но и от несанкционированных способов связи. В мирное время можно было выбраться в свой отгул, и я так и делал. Но сейчас на острове «цитадель». Не выбраться. Никакой связи, кроме проводной. А там — «уши». Так что ты — моя связь, Володя.

Я в отчаянии провел ладонями по лицу, стягивая кожу. Замарался — и хрен с ним.

Проклятье, во что же я влез-то? Сначала эта печать Тьмы, будь она неладна. Потом покушение — и до сих пор неясно, кто именно пытался меня укокошить. Затем путешествие в подвал и знакомство с Лазарем — и тоже не поймешь, что за людей он представляет и насколько они могущественны…

И сейчас, как последний гвоздь в крышку гроба моей надежды на нормальную жизнь — эти вот выкрутасы простого охранника Ромки, который, блин, решил изобразить тут передо мной хренова Джейсона Борна!

Нет, я все понимаю. Пути судьбы неисповедимы, все дела. Но можно не так сразу все вываливать, а?!

— Ты мне одно скажи, — я вцепился в Романа взглядом, не опуская ножа. — Только честно. Я все равно почую, если брешешь. Детям и тем, кто ни в чем не виновен, хуже от этого звонка не станет?

Ведь если все настолько серьезно, то жахнет так, что может и простых ребят зацепить.