Где-то через час мы наконец свернули с асфальтированной дороги на боковую грунтовку. Автобусы медленно поползли по ней, подпрыгивая на каждом ухабе, чем вызывали восторженные вопли детворы. Особенно сильно подлетали и вопили едущие на задних сидениях. Через пару километров подобного аттракциона, мы наконец добрались до конечной цели нашего путешествия.

Процесс расселения и знакомства с лагерем был тоже не менее хаотичным. Всех мальчишек нашего отряда, поселили где-то на окраине, между пляжем и густой хвойной рощей. Одноэтажный щитовой домик на шесть четырехместных комнат и маленькой комнатушки для пионервожатого.

Удобства были на улице, две кабинки летнего душа, ряд открытых умывальников и моек для ног. Туалет располагался возле домика девчонок, метров за сто от нашего. Ой, чую я, что ночью всем будет страшно туда переться и позассут да и позасрут территорию вокруг.

Часа два носились по лагерю, получали бельё и одеяла. Даже выдали шорты и пилотки как комплект формы. «Фу — девчоночьи» — сразу возмутились пацаны при виде темно-синих шорт без мотни и с боковыми застежками. Но вожатый был непреклонен и заставил всех надеть их.

Вожатым у нас был молодой парнишка, проходящий практику от педагогического училища. Андрей — как представился он нам. Пацаны сходу прозвали его — «Молоток», видимо из-за высокого роста и выдающихся размеров носа.

Шорты оказались слишком велики нам, на три — четыре размера. На наших тощих ягодицах они не держались и спадали. Некоторых спасали прихваченные из дома ремни. Но таковых было не больше половины.

По совету «Молотка» многие подвязывали шорты верёвочками и даже кусочками бинта. И никто не роптал на подобный ужас. В общем, всё это смотрелось убого и непрезентабельно. Я не стал связываться с лагерной одеждой и остался в своих новых шортах, перешитых из школьных штанов. Перед общим тренировочным построением нацепил на шведку свой поцарапанный октябрятский значок.

Примерно час мы дружно маршировали и орали речёвку нашего отряда:

Раз-два! Три-четыре!

Три-четыре! Раз-два!

Кто шагает дружно в ряд?

Это — смена комсомола,

Пионерский наш отряд!

Изначально, я с иронией воспринимал всю эту муштру. Но потом словил дзен и понял — вот оно, реальное дежавю. Не то краткое, когда тормозишь и пытаешься понять — почему тебе что-то знакомо. А вот такое, глобальное накатило — даже на душе приятно стало. Кайф, короче.

На общем построении, нашу готовность проверял какой-то бородатый мужик. Или директор или старший вожатый, начальство в общем. И вот именно он, обратил внимание на мой внешний вид.

— Это ещё что такое? Мальчик, ты почему без галстука и не в форме?

— Здрасте, — поздоровался я. — Я еще октябрёнок, а выданные шорты с меня спадают.

— Ну, остальные как-то же нашли из этого выход? — он оглядел наш отряд.

— Извините, не знаю как вас зовут. Но я, товарищ взрослый, не хочу позориться.

— Тимофей Алексеевич, — представился он. — Объясни, что значит позориться? — мужик явно начал внутренне закипать.

— Так сами посмотрите. Половина отряда подвязана веревками и в одежде на несколько размеров больше нужной. И это на шестьдесят шестой год советской власти, — меня уже откровенно несло, ну, будь что будет. — На открытии нас будут фотографировать в местную газету. А оттуда фотография может попасть куда угодно. Буржуи украдут и в своих газетах напечатают, с заголовком: «В СССР проблемы с детской одеждой»! С кого потом спросят наши органы? С меня? Нет. Я был хорошо одет. С вас и спросят.

Вокруг меня разлилась удивительная тишина. Ребята и девчата молча, с отвисшими челюстями смотрели на меня. Наш пионервожатый увлеченно жевал кончик пионерского галстука. А многоуважаемый Тимофей Алексеевич грозил мне указательным пальцем правой руки, но при этом тоже молчал. Или это у него тик такой был?

Наконец, где-то через минуту этой тишины, в задних рядах кто-то громко пукнул. И весь отряд сорвался на смех. Даже взрослые заулыбались.

— Так, Андрей, веди отряд по домикам и пусть переодеваются в своё парадное, — наконец принял решение Тимофей Алексеевич. — А шорты собрать и сдать завхозу. Пилотки оставь. А этого активного, — он указал пальцем на меня, — назначь ответственным за стенгазету.

На этом его месть в отношении меня не закончилась. На торжественном открытии, меня вызвали поднимать флаг лагеря и оставили стоять возле флагштока в почетном карауле.

Хорошо что через час меня сменил очередной караульный, а я побежал на ужин. Творожная запеканка со сметаной и парочка оладушков с вареньем. Вроде и наелся, но по совету пацанов, взял несколько кусков хлеба на вечер.

После ужина нам показывали кино. И я с удовольствием пересмотрел фильм «Чапаев». Последний раз смотрел его, ещё в той жизни, в армии. Ничего так, зашло. А после фильма, был большой пионерский костёр. Все отряды разместились вокруг него и пели гимн пионерии:

Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы пионеры — дети рабочих.

Близится эра светлых годов.

Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Радостным шагом с песней веселой

Мы выступаем за комсомолом.

Близится эра светлых годов.