Учительница сказала небольшую речь, поздравляя и напутствуя нас. Объявила что сегодня у нас занятий нет и раздала каждому по пять бесплатных билетов на аттракционы в городской парк. После чего нас отпустили, напомнив старосте об уборке класса.

Билеты в парк раздавали каждый год и не только на первое сентября, а иногда и на девятое мая, и на последний звонок. Оставив убирать кабинет расстроенных девчонок с первой парты первого ряда, весь остальной класс неуправляемой толпой вылетел из школы и рванул по домам переодеваться.

Я же отправился на поиски старшей пионервожатой, надо было официально подтвердить мой статус пионера, подстраховаться на случай неизбежных наездов. В этом учебном году вожатая была уже другой нежели в памяти Женьки.

Предъявил своё удостоверение, рассказал о месте приема и кто принимал. Мне поверили сразу и безоговорочно. Девчонка-десятиклассница хорошо знала Веру, так как занималась в журналистской секции УПК***, которую та и вела.

Бабули дома еще не было. Самое странное, что на линейке я её тоже не заметил. Так что быстро переоделся и поскакал в парк развлекаться. Несмотря на то, что нас отпустили со школы раньше других, в городском парке было уже не протолкнутся от детей из других школ.

Шум, гам, орущая из динамиков музыка и гудение аттракционов. Это то, чем встретил меня парк. Пытаться попасть на популярные аттракционы, такие как «Автодром», цепочный «Вихрь» или «Иллюзион» было практически невозможно. Нет, если конечно час или два в очереди отстоять, то можно. Но мне-то оно зачем? У меня и так начинала болеть голова от ужасного шума вокруг.

И я, не задумываясь, потратил все свои пять билетов на пять кругов, на «Колесе обозрения». На него очереди практически и не было. Старшеклассники еще не подтянулись в парк, а гиперактивной мелюзге моего возраста медлительный аттракцион был, видимо, не по душе.

Тем более, что пускали на него только с десяти лет или в сопровождении взрослого. У меня-то документ был, с указанием моих даты и года рождения. А у всех остальных только усы, лапы и хвост, как у кота Матроскина.****

С высоты сорока метров я, наконец, сложил общую мысленную карту города. Эти пять неспешных кругов, дали мне больше визуальной информации чем три месяца изучения города снизу. Вот если бы еще кто рядом сидел и давал объяснения что я вижу, где какой завод и район. Ну, ничего, не всё коту масленица.

После чего, еще побродил по парку, пытаясь найти одноклассников или знакомых, но так никого и не встретил. Слопал мороженное, отстояв за ним небольшую очередь. Зашел в тир и сразу вышел — толпа и духота. В салоне электронных и механических игр тоже не протолкнутся, к тому же в кассе кончились пятиалтынные.***** Везде облом и дискомфорт. И я пошел домой.

А третьего сентября у нас начались полноценные занятия. К моему удивлению, Татьяна Ивановна не цеплялась ко мне из-за моего галстука. Может быть старшая вожатая её просветила на мой счёт. Её синяк был искусно загримирован и если особо не присматриваться, то ничего и не было заметно. А вот отсутствие зуба, она скрывала наклоном головы и разговором через губу.

На двойных уроках труда, которые вел трудовик по прозвищу «Кабачок», первым делом с нас потребовали специальную форму. Халаты с беретками или фартук с нарукавниками. Вечером озадачил этим бабулю, на что она презрительно фыркнула и за один вечер пошила и халат и берет, из темно-синей ткани.

Постепенно я втянулся в учебный процесс. Первоначально, моя новая соседка, Олька Сидорова, старалась закрыть от меня свою тетрадь. Особенно на математике. Думала что я буду списывать. Я же только посмеивался на подобное, но постепенно стал замечать что, наоборот, Олька стала подглядывать ко мне в тетрадь. Ну и пусть, мне не жалко.

Не забыл я и про обещанное планирование для Владимира Владимировича. Думал, буду долго и мучительно вспоминать — ничего подобного, вспомнил сразу и за один вечер накатал годовой план первого года обучения.

— А почему первого года? — удивленно спросил меня он. — У старого тренера, на каждый год одно и тоже. Хотя да, извини, глупость сморозил. Он же каждый раз новую группу начинал обучать.

— Да они практически и не отличаются, — пояснил я. — Первый год основной, дальше идёт закрепление материала и всё усложняющиеся пешеходные походы. Сначала степенные, а затем категорийные.******

Проблема с классной руководителем вылезла там, где я её и не ждал. В конце недели, на уроке русского языка, нам раздали тетрадки с проверенным домашним заданием. Все выполненные мной упражнения были перечеркнуты крест на крест красной ручкой, а под ними красовался жирный кол. На моё возмущение, Татьяна Ивановна заявила:

— Это не ты писал, это не твой почерк. Я твои каракули за три года изучила наизусть. Уже бабушку заставляешь за себя работать?

Упс. У предыдущего Женьки почерк был действительно выдающийся, более или менее понятный, но с внезапными изменениями наклона в разные стороны и произвольно гуляющими размерами.