Николай с ума сошел.

Тра-ля-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля,

Тра-ля-ля-ля, тра-ля ля-ля-ля.

Тра-ля-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля,

Тра-ля-ля-ля, тра-ля ля-ля-ля.

Вся Россия торжествует,

Николай вином торгует.

На столбе висит корона,

Николай Второй — ворона.

Я был поражён и озадачен. Все судьи, кроме представителей школы, выставили нам пятёрки. И наш класс занял третье место, сразу после старшеклассников. Пятые и шестые классы прям обзавидовались, что не подумали про эту песню. В общем ждал позора, а получился, наоборот, триумф.

Правда, на классном часе классуха и завуч всё допытывались: кто подбил класс на её исполнение. Но тут они обломались, против всенародного голосования — фиг попрёшь. Но завуч все равно прочитал нам нотацию — о том, что все классные мероприятия надо согласовывать со взрослыми.

А на туристическом кружке у нас кабинетно-оформительские работы. После похода мы два месяца сочиняли, писали и рисовали бумажный отчет и создавали фото-отчёт. Половина отснятых нами кадров — просто не получилась. Из-за нехватки опыта, погодных условий и довольно посредственного фотоаппарата. Но и удачных кадров хватило на небольшой альбом.

В январе Владимир Владимирович смог отчитаться и сдать областному МКК*** наш отчёт и маршрутную книжку. После почти месячного рассмотрения наш поход приняли и зачли прохождение маршрута. По итогам этого зачёта вся команда получила третий юношеский разряд по пешему туризму, значки юный турист, спортивные разрядные книжки и копию справки о зачёте похода.

Пришлось даже провести дополнительное занятие — о пользе накопительных справок и разрядных книжек, и что они могут дать в будущем. Вроде прониклись.

Тем не менее, после того как детишки похвастались дома полученными документами, от греха подальше, все полученные справки и книжки собрал и запер в наш несгораемый шкаф. А то потеряют еще.

Первого марта, придя со школы домой, застал необычайно радостную бабулю.

— Привет. Чего это ты прям светишься?

— Огород нам дали, внучок. Десять соток, — поделилась она со мной радостью. — Возле детской колонии.

— И зачем он нам? — не разделил я её радость.

— Картошку посадим, лучок, помидорки. Там и вода для полива рядом, и вспахали нам его уже. Завтра пойду смотреть, потом расскажу тебе.

— Ба, у нас же инструментов нет. Да и посадочный материал тоже денег стоит. Потратим наверное столько же, сколько за зиму на покупку овощей тратим, — попытался я урезонить её сельскохозяйственный порыв. — Да и подвала у нас нет или балкона. Где урожай хранить будем?

— А ну цыц, лентяй! — недовольно прикрикнула она на меня. — Я лучше знаю, что делать. Сделай мне лучше десяток колышков из своих деревяшек, чтобы я могла наш участок от соседей огородить.

— Не было блин печали, купила баба порося, — проворчал я еле слышно себе под нос и пошел делать ей колышки.

— Чё ты там бурчишь? И покрась их, чтобы было сразу видно наш участок.

— Нет у меня краски. Я выжигателем по три полоски нанесу. Нормально будет, — заверил я её.

— Тю. Да нафига мне твои полоски? Я лучше лоскутков нарежу из обрезков ткани.

— Ну. Хозяин — барин. Мне же проще.

На следующий день я пошёл в школу, а она понеслась на огород. Придя домой, опять её не застал. Впрочем была суббота, а по субботам у неё спевки в хоре. Но когда она не появилась и к шести вечера — я всерьёз запереживал.

С разрешения соседа-участкового, обзвонил её подруг у которых были номера. На занятиях хора она не появлялась. И только звонок председателю совета ветеранов пролил свет на её исчезновение. Выяснилось, что её утром забрала скорая помощь, прямо от участка с огородами. Что именно случилось, он не в курсе. Но скорая была из городской больницы, а не районной.

Находясь на грани полной паники, оседлал велосипед и понесся уже почти по полной темноте в сторону больницы. Методом тыка, нашел приёмный покой, где и выяснил, что Антонина Алексеевна Лисина госпитализирована в терапевтическое отделение.

— Нет, не знаю. И пропустить не могу. Время посещений закончилось. Приходи завтра, — монотонно отвечала мне дежурная медсестра на мои многочисленные вопросы.

Слава всем святым (я чуть не перекрестился) хоть не в реанимации лежит. Что же там с ней случилось?

— Тётенька, а завтра со скольки можно? И на каком этаже отделение?

— Завтра — воскресенье, а значит с девяти можно. Терапия на втором этаже находится. Сменку не забудь и халат белый, а то не пустим.

Ответила и захлопнула у меня перед носом переговорную форточку в двери, видимо посчитала свою миссию выполненной. Я же свою считал еще не выполненной. Надо прорываться в корпус. Чтобы знать, что ей надо. Вещи, документы, деньги, да мало ли что ещё. Да и бабуля успокоится, если будет знать что я в курсе — где она.