— Так, друзья, — не выдержал я всё же. — У меня к вам всем очень необычная просьба: давайте при отсутствии посторонних вы будете вести себя так, словно я простой человек, а не «их сиятельство». Ну, то есть не вскакивать из-за стола, не гнуть спину и тому подобное. Хочется хотя бы дома от всего этого отдохнуть. А вот если рядом посторонние, то всё, как обычно.

— И зачем тебе это? — удивилась Наталья, а Аманда понимающе хмыкнула. — Скоро же обратно в академию, я так вообще сегодня, а там никто тебе кланяться не собирается.

— Наше сиятельство заимело такую блажь, — улыбнулся я. — Ну что, попробуете?

Растерянные взгляды и неуверенное бурчание стало мне ответом. Но, увидев комфортно севших Аманду и Наташу, они сдались и тоже вернулись к трапезе. Все, кроме Стасика, который споро сервировал обеденное место и накладывал еды. Николай уселся последним, к моему удивлению.

Мы заканчивали трапезу, когда вновь раздался звук покрышек подъезжающего автомобиля. Я, опередив всех, пошёл к двери. Оказалось, приехал сыщик в компании знакомых уже полицейских. Он вышел из машины и спокойно дожидался меня.

— Я за Натальей, — скупо сообщил мужчина, — а также выполнить обещанное. По твоему делу появилось немного информации. Поговорим?

Глава 18

— Поговорим? — следователь внимательно посмотрел мне в глаза.

— Конечно, — тут же отозвался я. — Можем прогуляться по пляжу, он рядом.

— Я знаю, — абсолютно серьёзно ответил мужчина. — Идём!

Мы вышли к морю, ветер усилился, и на берег катили уже вполне большие волны, с шумом разбиваясь и откатываясь обратно. По песку сновали крабы, над водой летали сотни чаек, криком напоминая о том, что наступает осень.

— В общем, пока все ниточки ведут к твоим соседям, — не стал тянуть резину Алексей Львович. — К Кобровым. Я достоверно не знаю причин, но главе рода зачем-то понадобился крохотный участок твоей земли — небольшое скалистое плато на западе, впритык к их границам. Кстати, имей в виду, судя по всему, Надежда не в курсе дел семьи, не гноби её. Хотя это и неточно.

Он пнул ногой огромную раковину, вынесенную на берег прибоем. Я тут же подобрал перламутровую красавицу, на что следак лишь неопределённо хмыкнул и продолжил:

— Зачем ему эта скала, мы пока не выяснили. Даже гадалок привлекали на случай возможного недалёкого прорыва, но не подтвердилось. Мы уже объявили Коброва Александра Степановича в розыск, дома он не проживает, и его местонахождение неизвестно.

Я чуть не ляпнул о том, что прекрасно понимаю, чем скала заинтересовала соседа, но вовремя прикусил язык. Сначала надо поговорить с Амандой и узнать, в какой заднице мы находимся. Точнее, лично я.

— В любом случае, если поступит повторное предложение тебе как наследнику о продаже этой скалы, сразу соглашайся. Так ты обезопасишь себя от повторных покушений, а они будут.

Ага, щаз! Нашёл идиота! Кобровы никогда не заплатят реальной стоимости места пробоя. Но это, вообще-то, очень плохо, что о нём знают. Нет, срочно спровадить следователя и поговорить с бабкой!

Может, существует патент какой-нибудь? Или эти места можно на себя регистрировать? Тогда государство в случае моей смерти будет знать, сколько стоит мой участок. И за бесценок не продаст на аукционе, а скорее заберёт себе, под управление императора нашего, Кречета. И тогда смысла меня убивать не будет в принципе! Надо срочно провожать следака и разговоры вести уже с Амандой.

— Очень интересно, — кивнул я Львовичу. — А кто предлагал купить и за какие деньги?

— Вот как раз Кобров и предлагал, причём сумму называл до неприличия большую. Он этот клочок по непонятной нам пока причине оценил аж в два миллиона триста тысяч целковых. Вся ваша земля примерно столько стоит, даже меньше. Раза в полтора.

Угу. Со слов той же Светланы я помнил, что средняя цена места пробоя на третий уровень — порядка двух миллионов, а дальше, с каждым уровнем цена более чем удваивалась. Четвёртый стоил около пяти, пятый — десять-пятнадцать. Про шестой и говорить не стоило, их всего было официально опознано меньше десятка на всю империю. Существовали мифы и о более глубоких, но те, кто ими владели, явно избегали пиара.

А на моей земле был пятый уровень. Даже по минимуму Кобров предлагал за нужное ему место меньше десяти процентов реальной стоимости. Хороший бизнес, я аж Маркса вспомнил с его вечной цитатой: «Нет такого преступления, на которое не пойдёт капиталист ради трёхсот процентов прибыли». А тут тысяча! Очуметь. Я даже почти простил его, хотя хренушки! Несмотря на поговорку «Понять — значит, простить» из моего мира, делать это я не был намерен, не тот случай.

— Есть ещё что-то интересное? — обратился я к следователю после недолгой паузы.

— В принципе, это всё, что нам относительно достоверно удалось узнать. Связей Коброва, как и способа обработки потенциальных убийц, мы пока не выявили. Но работаем над этим. Главный вопрос: я выполнил своё обещание, данное мной столь опрометчиво?