Я успокоилась, прогнав от себя переживания о том, что будет, если лес меня не примет. Кажется, он был абсолютно равнодушен к смертной человеческой девчонке.

Но не успела я порадоваться, как вдруг моя голова канула в пьяное головокружение. Цветок передо мной начал вертеться обезумевшей юлой, превращаясь в два пламенных глаза. На меня смотрело чудовище, врываясь в самую душу, в каждую потаенную мысль. Когти чужого присутствия скребли по сокровенным желаниям и мечтам.

Я попыталась убрать ладонь, но она намертво приросла к корням, которые принялись шевелиться, как клубок змей и оплетать мои пальцы. А чудовище… А Лес продолжал препарировать мое нутро.

Было чувство, будто ворвались в самую важную часть моей души, в личный уголок, наполненный секретами и драгоценностями, и начали крушить все и ломать. А я стояла, кричала и не могла этому помешать.

«Нет! Нет! Отпусти меня!» — я билась в агонии, пытаясь выгнать непрошенного гостя. Его сознание было таким всеобъемлющим, таким тяжелым, что просто раздавливало меня, превращая в хрупкие осколки.

Земля под ногами начала затягивать меня в рыхлую могилу. Я уже тонула в земле, распластавшись в яме без света и воздуха, когда она начала сыпаться на голову. Меня закапывали заживо. Я задыхалась…

Как… Как дышать? Как..?

«Соберись». — прозвучал властный голос. Не мой голос, не Леса… Этот голос, от которого даже земля на секунду перестала сыпаться на голову, принадлежал царю.

Только его рядом не было. Меня хоронили в одиночестве.

Я не могу, я не могу, я не…

«Он тебя испытывает. Борись».

Я не могу.

«Ты можешь».

Нет!

«Ну же!?»

Кое-как истерику получилось унять.

Я закашлялась и дрожащими руками схватилась за корни, которые торчали в могиле. Они были скользкими и обрывались, поэтому приходилось снова и снова цепляться за новые, чтобы продолжать подтягиваться и лезть наверх. Съезжая вниз, я стискивала зубы и лезла снова. Хотя смысл не видела. Если моя душа выберется из этого ада, она будет настолько растерзанной, что я уже не смогу жить.

Остался лишь стержень, и моя личность повисла на нем, как безжизненное пугало на шесте. Этот стержень воспитывался во мне многими годами, когда хотелось сдаться или опустить руки, но я не позволяла себе даже думать об этом. Теперь же этот стержень заставлял меня из раза в раз подниматься, отплевывать землю и лезть наверх, сдирая ногти о склизкие корни.

Казалось, пытка никогда не закончится. Вот он, мой персональный котел в аду.

Я забыла, кто я, что здесь делаю и зачем. Остались лишь кровавые огненные глаза и земля с корнями, по которым я карабкалась, выбиваясь из сил и рыдая.

Но попытка, незнамо какая по счету, увенчалась успехом. Я выбралась из ямы и растянулась на земле, раскрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Но не успела опомниться, как неведомая сила потащила меня к небу и вышвырнула в реальность.

Я тупо уставилась на свою ладонь, которая все еще лежала у алого цветка. И могила, и земля мне привиделись, как безумно реалистичный сон.

Моя душа не была растерзанной, она почти не изменилась, пережив мясорубку, куда отправил ее лес. Правда, она напоминала тщедушного кролика, который бежал от волка, видел его острые зубы над своей головой, но чудом сумел удрать. И теперь он сидит и не знает, а жив ли он или мертв.

— Ты справилась. — произнес голос, и я вздрогнула. — Лес тебя принял.

Оказывается, Эрран стоял за спиной почти вплотную и держал меня за плечи. Но едва я это поняла, он убрал руки и подошел ближе к алтарю. На лице его промелькнуло настоящее облегчение. Я же ничего не чувствовала. Страшное опустошение превратило ту часть меня, которая могла испытывать эмоции, в выжженную пустыню. Я устала. Я больше не могу.

— Я могла умереть, да?

Эрран растерянно взглянул на меня, наверное, удивляясь моему равнодушию.

— Нет, не могла. Если бы он понял, что ты сдалась, все бы закончилось. — Слабое, конечно, оправдание тому, через что мне пришлось пройти.

— Ясно.

Моя ладонь все еще оставалась приклеенной. Неужели мне придется еще раз бороться с землей и корнями!? Но вместо ужасов меня ждало чуть теплое прикосновение Эррана. Он положил свои длинные пальцы поверх моих, и их тут же опутали корни цветка. Наши ладони вместе закрывали сердце леса, которое неожиданно запульсировало.

«Тук-тук» «Тук-тук» Тук-тук».

Стук был слышен везде. Сердце билось не только под моими пальцами, пульсировала вся земля, весь лес в одном такте. Я услышала и биение сердца Эррана: такое громкое и звучащее в унисон сердцу леса, словно они были единой музыкой.

Мое же билось отдельно и никак не могло подстроиться. В груди разрасталась боль, а мое сердце затрепыхалось в страшной аритмии, грозя остановиться. Еще чуть-чуть… И оно замрет.