— А зачем мне встречать новый год в компании такого парня, как ты? Зачем ты мне здесь нужен!? Чем быстрее ты исчезнешь из моей жизни, тем лучше. — я сжала в руках тару с оливье с такой силой, что побелели пальцы.

— А зачем мне такая девушка!? — взбесился Игорь. — У тебя нет ни таланта, ни перспектив, лишь глупые наивные мечты, которыми ты прожужжала мне все уши. Опомнись, ты никогда не снимешь свой фильм, никогда не станешь известной и, если ты меня сейчас выгонишь, лучше меня точно никого и никогда не найдешь!

Мои руки опустились, и тара со звоном рухнула на пол, разбиваясь и разбрасывая салат по выцветшему ковру.

— Пошел вон! — я схватила тарелку. — Или это полетит в твою голову! Ты меня знаешь. И передавай привет моей подружке. Вы друг друга стоите.

— Дура. Чокнутая. — он схватил пальто и раздраженно напялил обувь. — Да я с тобой был из жалости… С тобой же по-другому нельзя, фригидная. С праздничком! — он открыл дверь и, выходя, с силой ее захлопнул. Мягкая игрушка шлепнулась с антресоли в лужу, оставленную после ботинок.

Я села на стул и посмотрела на радостный танец пузырьков в шампанском. На душе было тошно.

— Не самое лучшее место ты выбрала, чтобы проводить утро.

Мысли и ощущения вернулись в реальность.

Зеркало все еще показывало картинку из прошлого, а тишина в комнате имела привкус напряженности, словно лес внимательно и с интересом вглядывался в отрывок человеческой жизни из неведомого ему мира. Я интуитивно чувствовала присутствие древней сущности.

Я обернулась и наткнулась взглядом на Эррана, который находился в шагах пяти от меня и тоже смотрел на зеркало.

— Как давно ты здесь стоишь? — спросила я.

— Достаточно.

Он явно видел то, чего бы я не хотела ему показывать. Попадать в неловкие ситуации с лесным царем становится неприятной традицией…

— Я хочу уйти… — вздохнула я. — Но оно не отпускает.

За спиной раздался отдаленный салют. Радости он не вызвал, как ни три года назад, так ни сейчас.

Эрран что-то пробормотал о человеческом разуме и встал между мной и зеркалом. Его присутствие послужило ширмой, которая отстранила меня от отражения и оборвала странную эмоциональную связь. Даже дышать стало легче, однако горький комок в груди все еще остался.

— Он был прав. — визгливо заговорило мое отражение. — Ты жалкая, и любить тебя можно только из-за жа…

Лесной царь прикрыл дверь, заглушая голос. Я почувствовала облегчение и устало прислонилась к теплой стене, по которой пробежала успокаивающая дрожь. На лесного царя я не смотрела.

— Вдохни и выдохни. — сказал Эрран. — Тебя должно отпустить. — Я думала, что он начнет злиться из-за того, что я зашла без разрешения туда, куда заходить было нельзя, однако царь выглядел спокойным и даже доброжелательным. В его взгляде промелькнуло сочувствие. Хотя, может, я спутала сочувствие с жалостью…

— Что это было?

Эрран ответил сразу же:

— Зеркало показывает то, что тебя терзает. Воспоминания, мысли, слова, все, что ты считаешь своей слабой стороной. Чем уязвимее является смотрящий в зеркало, тем бо́льшее влияние оно имеет над ним.

— Ага. То есть зеркало потрошит твои комплексы, ясно, понятно. — пробормотала я. Вот угораздило же меня сунуться сюда. Это как сеанс у психолога, только наоборот. — Зачем тебе нужна эта комната?

— Для профилактики. — Эрран пожал плечами. — Зеркала помогают увидеть то, что нужно в себе исправить или перебороть. Хотя, знаешь, я здесь редко появляюсь, не хочу лишний раз трепать себе нервы. А как ты вообще умудрилась сюда зайти?

— Дверь была открыта.

— Открыта? — Эрран нахмурился и загадочно хмыкнул. — Интересно…

Я насторожилась:

— Что такое?

— Неважно, — он мотнул головой. — Позавтракаешь со мной?

— Завтрак? — я вяло улыбнулась, вспомнив, что вчера целый день не ела. — Неужели меня решили не морить голодом?

— Ты сама себе создаешь уйму неприятностей. Поэтому мучать тебя дополнительно было бы крайне невежливо. Пойдем. — он повел меня по коридору.

Мы прошли в небольшой зал с широкими окнами, опутанными лианами, как паутиной. Посередине стоял круглый столик из светлого дерева с двумя низкими стульями, а на столе лежали фрукты, тарелки с салатами и мясом, возвышались графины с розоватой жидкостью, напоминающей чай или компот. Еда выглядела привычной и человеческой.

Я, не дожидаясь приглашения, села за стол и положила себе салат. Приборы были деревянными, но несмотря на это, вилка оказалась острой и с легкостью цепляла огурцы с помидорами, вполне похожими на те, что росли в моем мире. Мой желудок, уже отчаявшийся, воспылал надеждой и вдохновенно заурчал.

Эрран сел напротив и задумчиво меня разглядывал. Он опять казался домашним — в своей свободной светлой рубашке и расстегнутом камзоле, и никак не походил на могущественного правителя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Плохо. Однако царь вряд ли спрашивал о моем моральном состоянии.