Я развернулась и бросилась обратно в покои, как будто вот-вот кто-то должен был прийти, чтобы прикончить меня. Сердце стучало в висках, и хотелось кричать от несправедливости и обиды. Было ощущение, что меня предали. Конечно, я не была монархом, против которого подняли восстание, но меня сильно ранила ненависть тех, чье уважение я так стремилась заслужить. Все было тщетно, я не справилась со своей ролью.

Эрран нашел меня сидящей на кровати. Он зашел в комнату, стараясь не шуметь, но, увидев мою сгорбленную фигуру, спросил:

— Почему ты не спишь?

Его голос звучал по-привычному спокойно, как будто ничего не произошло. Он не хотел меня тревожить.

— Да так, не спится.

Эрран медленно подошел ко мне и опустился на пол, прижавшись своим лбом к моим коленям. Я положила руку на его голову, и мы замерли в таком положении на какое-то время.

Интересно, я разочаруюсь, если он действительно отведет меня на казнь? Ведь подчиниться желанию подданных, избавиться от меня это долг лесного царя. А я любила и Эррана, и царя и ценила последнего за верность своему предназначению. Мой долг как лесной царевны ведь тоже принести себя в жертву в угоду требованию обитателей Леса, верно? Если играть роль, то до самого конца… Только вот, умирая Джульеттой после кинжала в сердце, я возрождалась собой, а здесь вряд ли так получится.

— Что случилось? — прошептала я.

Эрран поднялся и сел рядом со мной, и только сейчас я заметила, насколько же усталым он выглядел.

— Завтра на рассвете ты навсегда вернешься к себе домой и забудешь про Лес.

Я готовилась к любому повороту событий, но никак не к этому.

— Что? Нет, я не хочу тебя забывать. Эрран, мы что-нибудь придумаем…

— Нет, — твердо сказал он, — останешься здесь, погибнешь. И если ты за себя не боишься, то подумай обо мне, потому что, случись что с тобой, я тоже не смогу существовать.

Я с силой сжала его руку и прошептала, борясь со слезами:

— Это просто наглый и эгоистичный шантаж.

— Пусть так, — он пожал плечами, — но ты знаешь историю моих родителей. Отец не смог жить без матери и ушел вслед за ней. Не думаю, что наш случай чем-то отличается.

Я перебирала в уме всевозможные варианты. Должен же быть выход, ну хоть какой-то.

— Давай я перееду к Бриде, а? В маковые заросли, туда никто не посмеет сунуться, а ты будешь навещать меня…

Эрран улыбнулся, почти весело:

— Уверен, Брида не будет рада такому соседству.

— Она привыкнет…

— Нет, — он покачал головой, — ты отправишься домой и будешь жить счастливо. А пока счастлива ты, я не пропаду. Все будет хорошо.

Отправлюсь домой… Домой? Но что мне делать, если моим домом стало совершенно другое место, откуда теперь насильно выгоняют. Несправедливо, нечестно, обидно. Но, видимо, человеческая лесная царевна изначально была обречена на провал, и нельзя нарушать вековые традиции.

— Я люблю тебя. — мой голос прозвучал тихо, но Эрран меня услышал.

— Прости. Нужно было сразу тебя отпустить.

Еще в самом начале… Пока не возникло чувств, пока они не вросли настолько глубоко в сердце. Что ж, я была полностью с ним согласна. Не на все роли стоит соглашаться.

Глава 16. Пути назад больше нет

Лес чувствовал, что это мой последний рассвет в его мире, и постарался сделать его красивым, даже несмотря на то, что я его забуду. Стрекозы, бабочки, светлячки и даже птицы провожали меня, кружась в первых теплых лучах. Солнце вставало медленно, словно понимало, что нельзя спешить.

Эрран был бледным, как призрак, и вряд ли я выглядела лучше. Мы молчали, ничего не говорила и Рози, которая держала в руках белый термос с разбавленной кровью инрога. Ее пожертвовал тот самый, которого я видела на поляне. Рози сказала, что нам крупно повезло, потому что он был едва ли не последним инрогом в в округе.

Мне оставалось лишь выпить кровь и забыть часть своей жизни. Интересно, когда я очнусь, то буду считать, что перебрала с алкоголем?

— Нам нужно прощаться, — произнес Эрран, глядя на солнце, а его руки при этом слабо подрагивали.

Нам выпало слишком мало времени, чтобы быть вместе. Я хотела вдохнуть каждую из последних секунд, проведенных с ним, чтобы они распустились в моих легких вечными цветами. Было время, когда я мечтала вернуться домой, а сейчас это возвращение было равнозначно издевательству над собственной душой. Потеря памяти лишь усугубляло положение, потому что иначе я хотя бы сохранила воспоминания и любовь в сердце, но меня лишали даже этого…

— А знаешь, — прошептал он, — я все никак не мог признаться, но все же… Чудовище все же тебя любит.

Эти слова стали последней каплей. Я разрыдалась и вцепилась в Эррана с таким отчаянием, будто меня собирались оторвать от него силой.

— Ты не чудовище. — сквозь слезы промычала я. — Пожалуйста, позволь мне остаться. Я не хочу уходить.

— Надя, посмотри на меня, — он мягко приподнял мой подбородок, чтобы я взглянула в его лицо, наполненное теплом и безграничной нежностью, — Я понимаю, сейчас больно, но, поверь, эта боль сотрется из твоей памяти. Ты заслуживаешь прежнюю жизнь.