ТриНити читать онлайн
— Так вот что значат эти загадочные буквы! — на футболке стояла эмблема М*& R*. — А я все думаю, что это такое?
— Ну… Да, — Серега смутился. — Это фирменные футболки. На каком-то тимбилдинге выездном раздавали.
— Здорово! Серьезная компания.
— Ага. Мы сейчас пишем программное обеспечение для спутников связи.
— Невероятно! Так интересно! Для меня программирование всегда было чем-то вроде китайской грамоты. Хотя… нет. Я — гуманитарий. Китайскую грамоту я бы освоила.
— Гуманитарий? — Сергей был рад сменить тему. — Ты учишься?
— Уже закончила. Я училась в Литинституте. Он тут, недалеко.
— А, так вот почему ты так хорошо знаешь этот район!
— Ну да. Много времени тут провела.
— А в кафе это подработка?
— Работала студенткой, да так и осталась. Опытный бариста получает больше, чем начинающий корректор, — она не смогла скрыть грусти в голосе.
— Ты мечтала работать с книгами?
— Я мечтала написать книгу, — Алька сникла.
Мысль о нереализованных мечтах ее расстраивала.
— Я верю, что у тебя все еще впереди! Смотри, качели! — Сергей решил ее отвлечь и плюхнулся на широкую белую доску.
— Да, сейчас качели, — вздохнула Алька и присела рядом. — Знаешь, эта площадь всегда была местом сбора несогласных. Здесь читали свои стихи шестидесятники. Потом собирались лимоновцы. Это Площадь Маяковского. Точнее, сейчас она называется Триумфальная, но многие по-прежнему зовут её «Маяковского». Из-за памятника и станции метро.
Ребята помолчали, разглядывая каменную спину поэта. Несогласный со всем на свете, он и после смерти притягивал к себе таких же несогласных. Сергей разглядывал площадь, здание гостиницы рядом:
— Здесь красиво.
Ноги сами собой упрямо отталкивались от асфальта, и молодые люди синхронно двигались, раскачиваясь. Что-то интимное было в этом детском невинном единстве. В этом ритме — одном на двоих, в этих энергичных движениях. Раз, два. Раз, два. Раз…
Алька вдруг, покраснев, гораздо резче, чем следовало, уперлась подошвой в землю. Серега чуть не слетел с качелей носом вперед.
— А пошли туда? — девушка вскочила, не смотря Сергею в глаза. — У меня есть одна идея!
Аля почти побежала по Садовому кольцу в сторону Патриарших. Ему оставалось только лишь следовать за ней.
— Если тебе вдруг станет неинтересно, — тараторила она в такт своим шагам, — скажи. Я просто подумала… Красную площадь действительно все приезжают смотреть. А это… Ты любишь Булгакова?
— Ну, не могу назвать себя его знатоком, но «Мастера и Маргариту» читал.
— Тогда эту парочку ты точно узнаешь! — Алька плюхнулась на лавку рядом с чугунными Бегемотом и Коровьевым.
— О! Знакомые все лица! Этот парень мне очень напоминает Саньку из отдела тестирования, — Серега покосился на бронзового Коровьева. — Вылитый!
Алька захохотала: так комично Серега разглядывал статую, оценивая ее то в профиль, то в анфас.
— Ты еще не устал?
— Не, я люблю пешие прогулки! Пожалуй, здесь мне их даже не хватает. Знаешь, в детстве мы с пацанами часто ходили в походы. Иногда просто с пачкой сосисок и кульком яблок. Иногда собирали рюкзак и уходили на несколько дней. Когда нам было лет по пятнадцать, ушли в горы в мае. Тут в мае люди в футболках ходят, а у нас еще снег может лежать. Мы хотели подняться по склону к озеру и там переночевать, но, пока шли, Юрка, сосед мой, свалился в какую-то лужу, и у него развалились кроссовки. Он ими так хвастался перед походом! Предки на центральном рынке купили. ФирмА! А они раз намокли и все. Прям реально на части! Подошва отдельно, верх отдельно. А под ногами снег! Мы его же шнурками ему подошву к ногам привязали, но идти-то дальше невозможно. Пришлось разворачиваться и пиликать домой. Он потом две недели больной валялся.
— У меня таких историй нет, — Алька с грустью улыбнулась. — Я — москвичка. С подругами мы ходили в кафе и в музеи, а с классом выезжали на экскурсии в Петербург. Пока был жив папа, мы зимой катались на лыжах. Но потом… Мама лыжи не любит.
— Сочувствую.
— Чему?
— Ну, у тебя умер папа.
— Это было давно, — отмахнулась Аля.
— Ну и что. Похоже, ты до сих пор переживаешь.
Аля обернулась и внимательно посмотрела на своего спутника. Губы сами собой сжались, а брови поднялись домиком. Ей действительно до сих пор было больно. Она редко позволяла себе об этом думать, но без папы жизнь стала совсем другой.
Сергей молча и очень аккуратно взял ее за руку. Посмотрел ей в глаза. «Можно?» — спросил он взглядом. «Можно!» — ответила она, опуская глаза, и отвернулась.
Они свернули с Малой Бронной в какой-то из переулков и пошли в сторону Большой Никитской.
— А ты знал, что полет Маргариты на метле — это излюбленный маршрут прогулок Булгакова с его тогда еще любовницей, а потом женой?